— Во дела…
Впервые общался с фсбшником. Думал, душу вытрясет, а он просто вежливо опросил и ушел. Не позавидуешь мужику, если уж тут видный политик пропал, то трясти за результат будут, мама не горюй.
И весь поселок заодно перетрясут. Плохо, кто-то мог видеть наши необычные тренировки.
Раз уж целый вертолет запустили, то может хоть кого-то из пропавших обнаружат. Жалко людей.
— Кто там был? — интересуется Том.
Андерсен развалился в кресле, и катает в ладонях шарик из твердой эн. Выглядит прикольно.
— ФСБ, за тобой приехали. Собирай манатки.
Шарик из эн падает из ослабевших рук, медленно катится по полу, истаивая легким светом.
— Шучу. Но о тренировках вне дома пока придется забыть.
— Антон, — недовольно протянул взбледнувший Том. — Ну ты и гандон… Я чуть не пересрался.
— Да. Я тоже.
Через полчасика выхожу покурить, привычный лес за забором уже не кажется таким уютным, изученным вдоль и поперек. Ветер тронул высокие кроны, с верхушек осыпаются начавшие желтеть листья.
Кончик сигареты дрожит в пальцах. Вся наработанная тренировками уверенность уходит, как песок сквозь пальцы. Страх неизвестного, что таится совсем рядом, возвращается.
Я понимаю, с кристальной ясностью, причиной пропаж в лесу служат не люди. Совсем не люди. Хрустнула сигарета, поломавшись в середине.
— Дерьмо, — бросил ее в пепельницу, полную окурков.
Вижу в окне, как Том сидит в кресле, непривычно тихий и задумчивый, сгорбился, как под невидимой тяжестью. Ему тоже страшно, тоже грызут сомнения.
Запалил новую сигарету, уже третью по счету. Снова потоки ветра стряхивают пожелтевшие листья с деревьев. Мы ведь не должны что-то делать, правда?
Глава четвертая. Ужас, затаившийся в лесу
Супермаркет, что за чудное место! Яркий, белый свет заливает полки с товаром, слепя глаза, под ногами отполированный кафель, каждый раз боюсь тут навернуться. Пахнет рыбой и моющими средствами, да так мощно, что в носу свербит. Ну и как же без этого отвратно-бодрого голоса из динамиков, что разносится по всему магазину.
— Только у нас, семечки «Семейные», всего за девяносто девять! Находи, покупай, в супермаркет «Солакс» заезжай! Самые низкие цены…
Пытаюсь абстрагироваться от голоса, шарю взглядом по полкам. Как же задолбали эти маркетинговые штучки! Каждый день перекладывают самый ходовой товар с одного конца магаза в другой, чтобы люди, пытаясь найти долбанный десяток яиц, напихали в тележки еще что-нибудь, желательно с горкой.
Вот где теперь искать хлеб? Сзади звякнуло, обернулся. Продавец в бело-красной форме выставляет в открытый холодильник пачки с молоком.
— Эй, парень, — привлек внимание продавца. — Где хлеб, не подскажешь?
— Ну… — подзавис от неожиданного вопроса продавец, кивнул налево. — Где-то там?
— Точно там?
Парень вытер ладони о фирменный фартук, фальшиво посмеялся. Под моим ожидающим взглядом совсем скуксился и признается:
— Я тут всего пятый день работаю, извините. Если что-то по молочке, могу сказать, где что лежит. Могу администратора позвать!
— Не надо, спасибо.
Тележка скрипит колесиками, но исправно едет по белому кафелю, почти не шумя на стыках.
— Удачного дня, — тихо донеслось в спину.
Иногда обостренные чувства только хуже все делают. Я скрылся за рядом полок, но легко уловил голос парня.
— Вот мудак. Где то, где это, я откуда знаю? Нужно что — сами ищите, задолбали уже…
Пожалуй, я больше никогда не буду что-либо спрашивать у продавцов в супермаркетах. Мимо пролетают полки с чипсами, блестят пестрыми расцветками и аляповатыми персонажами. На холодильниках слева, с алкоголем расклеены желтые листовки.
Первого сентября продажа алкогольных напитков запрещена таким-то законом, от такого-то числа… С Днем Знаний, чтоб его. Почему-то именно теперь захотелось купить выпивки, когда нельзя. Тупое ощущение, всегда хочется, когда запрещают.
Я себя знаю, в такие моменты или когда болеешь и на антибиотиках сидишь, особенно тянет бухнуть. Но поставь передо мной бутылку с предложением выпить — желание как отрежет.
В этом я тоже виню отца с его довольно странным воспитанием. Антон, тебе нельзя гулять до полуночи! Хотя, ладно, иди. Или принесет мороженное, когда с ангиной в больничке лежал. Если нельзя, но очень хочется, то можно. Кажется, что я под таким девизом все детство прожил. Вот и вырос чутка неадекватом.
— Замороженная курочка от «Хлад Перк»! — грянуло снова на весь супермаркет. — Всего за…
Хорошо, что мозги имеются. Когда батя забил на меня, уже было лет четырнадцать, и свое дело сыграли книги. Да, довольно тупо выглядел, читая книжки, когда все просто глядели вирт-новеллы. Зато в мозгах хоть что-то полезное отложилось.