Алина словно чокнулась, воспринимая все как игру, а окружение, как игровую площадку. Пару раз только личное вмешательство Риэль мешало Алине пустить под скальпель члена Клана Куро. Опасаясь моей реакции, Риэль не заходила дальше слов, но я мог представить, к чему бы все пришло.
Не будь у Куро такого уважения к моей персоне, Проф бы давно растерзали в мелкий фарш. Черт, да я уверен, что Риэль лично и с удовольствием распяла бы дуру арбалетными болтами на дверях особняка.
Неразумные требования, убийства, кровавые исследования без тормозов и рамок… С каждым описанием я охреневал все больше.
Я не ожидал от Проф такого! Вот совсем не ожидал!
— Так, — я встал, мрачный и угрюмый от таких новостей. — Пожалуй, мне надо поговорить со старой подругой. Срочно.
Тишина у дома неестественная. Не слышно птиц, все окна занавешены изнутри, света нигде не видать. Заходил я словно не в жилой дом, а в склеп.
Запах химикатов и крови, вот чем меня встретил прежде уютный дом почти на самой вершине горы. Я зашел внутрь, оглядываясь и не узнавая ничего.
— Это еще что за? — удивился я следам на полу.
Из коридора и дальше тянется черный след, напоминающий засохшую кровь. Что это, черт побери, за фильм ужасов воплоти? Хмыкнув, пошел по следу, что ведет в гостиную. Но там, где раньше был свободный проход, теперь красуется тяжелая дверь без единого просвета. Ручка холодная, словно зимой, я потянул на себя.
— Вот дерьмо, — шепотом произнес я, отступая обратно.
Гостиная превратилась в холодильник, там, на ледяных плитах, прикрытые белыми простынями, штабелями лежат тела. Выходя, я тихо закрыл за собой дверь.
Я обыскал весь дом, натыкаясь на беспорядок. Всюду оборудование для экспериментов, битое стекло, подпалены кислот и дыры в коврах. На полах неровные стопки книг, в углах смятые бумаги с записями, сломанные писчие перья. Не дать ни взять — средневековое логово сумасшедшего ученого.
Только одна комната все еще в порядке, где я и нашел Алину. В спальне на втором этаже.
Тут, в окружении полумрака из-за крепко прикрытых штор на окнах, сидит на двуспальной кровати Проф и не спеша расчесывает недлинные волосы. Куда-то делась прежде шикарная шевелюра, оставив только неряшливые черные пряди до плеч.
Одетая в одну красную пижаму, Алина больше не вызвала во мне того чувства восхищения ее красотой. Из мягкой красавицы, которой место на показе мод, она превратилась в резкую и холодную женщину-ветерана. Изможденную до впалых щек и теней под глазами.
Угловатые скулы, поджарая фигура без грамма жира, безжизненные глаза, минимальные движения, словно экономит каждую прядь сил.
То чувство тепла и жизни, что кипело в ней в момент, когда она освободилась от плена статуи, куда-то потратилось, исчезло и испарилось. Осталась лишь оболочка, в которой ничего не заискрилось при виде меня. Только на секунду застыла рука с расческой, снова продолжая неспешное, как у робота, движение вверх-вниз.
— Алина.
— Привет, Антон, — без удивления поздоровалась она. — Рада, что ты еще живой.
— По тебе не скажешь. Во что ты превратила дом? Морг с пробирками, черт побери!
— Малая цена за новое знание, — без эмоций парировала она. — Я многое поняла и узнала за это время. Твои миньенчики были полезны, спасибо.
— Они не мои миньенчики, черт, Проф! — я помассировал переносицу, пытаясь успокоиться. — Нам надо поговорить серьезно. Оденься нормально, я подожду тебя кухне. Если это еще кухня?
— Она.
— И где Гоб?
— Кто? — неуверенно мигнула Проф.
— Гоб. Мой слуга, капитан корабля. Этот Гоб. Я его не чувствую.
— А, этот… — задумалась женщина, слегка помотала головой. — Не помню. Поищи в холодильной, если так надо.
— Ты… Ты убила его?
Пожала плечами, зевнула и продолжила расчесываться.
Безумна, с холодом в сердце осознал я. Она совершенно безумна и убила Гоба! Ни следа раскаяния или понимания, что сделала что-то не так. Разумом она все еще в том времени, когда все вокруг враги, а Духи — самые первые из них.
Как та злобно задорная женщина, что первым делом вылезав из камня, дала мне в нос, превратилась в это? Как и когда, и почему я не заметил…
Я идиот. Как я мог не заметить, что плен оставил свои следы на ней? Думал, раз, и все будет в порядке, как прежде? Я и моя тупая наивность!
Ангелы все-таки сломали ее. Нет, она всегда была сломана, еще после потери семьи. Но Ангелы доломали все, что осталось.
— Я жду тебя внизу, — сгорбился я, придавленный такой подругой и потерей первого слуги.