— Сердце немного больше, кровеносная система другая. Их нервы и мышцы лучше, кости крепче. А еще эта хрень повсюду, у каждого добавилась энергетическая система, которая способна развиваться. Это — Человечество? Все они сраные мутанты, где-то провалившиеся на пути стать такими же, как Духи. За это дерьмо в виде людей ты меня отчитывать собираешься? Если так, то пошел бы ты нахер, Антон.
Я молчал. Я знал все это примерно, но не ожидал, что она отреагирует так. Алина же восприняла молчание по-своему.
— Лучше бы ты меня добил, — с горечью, от которой даже мне заплакать захотелось. — Этот мир не мой. Люди не мои, цивилизация… Ха, летающие кораблики из волшебной, млять, руды. И ты сам.
— А что я, — постарался спокойно спросить я.
— Ангелы пытали меня, Антон, — твердо высказала Проф. — Истязали и мучили. А теперь ты сидишь передо мной, похожий на отродий Небес во всем, кроме имени и ощущения силы. Один твой облик причиняет мне боль. Где за этими глазами тот, настоящий Антон Табаков? Он все еще там?
— Это всего лишь внешность, Алин.
— Нет, это не так, — задрожали губы. — Я больше не узнаю тебя. Где храбрец, с иронией ложившийся на операцию без шансов на успех? Где он, противник всего нечеловеческого, которым все мы восхищались? Давший нам всем убежища, утешающий сдавшихся? Где он?
— Проф, угомонись.
— Ты — больше не он.
Она сказала это с такой убежденностью, что я не нашел в себе сил спорить, сам усомнившись. Неужели я так сильно изменился?
— Два жалких труса, — прошептала вдруг она. — Ты и Игорь. Два жалких труса!
Я вздрогнул от внезапных обвиняющих слов. Алина вскочила, с яростью смахнула рукой чашку со стола. Фарфор разлетелся на осколки, ударившись о стену. Злые слезы потекли по щекам. А ее взгляд, полный обвинений, жалил не хуже острого клинка.
— Ну же, чего молчишь?! Ненавижу вас обоих! Слышишь? Ненавижу!
Я молчал.
— Где вы были? Где вы были?! Там, где мы падали, сражаясь, где вы были?! Вы оба!
Я отвел взгляд. В носу свербело, а в горле застыл ком. Чувство вины удушало, тяжело давило на грудь.
— Твари, — плача, дрожащим голосом обвиняет она. — Какие же вы твари.
Я многое мог сказать. Оправдаться с логикой и фактами, которыми сам удушал совесть по ночам. Но под взглядом этих глаз, полных горячих слез, не мог. Просто не мог ничего сказать. Ни словечка.
Глава семнадцатая. В Храм
На следующий день, утро, мой ангар.
Я стоял и смотрел, как мой корабль превращается в точку на горизонте. Вчерашние тяжелые слова и обвинения все еще колоколами звучат в моей голове, причиняя боль.
— Не могу поверить, что ты отдал ей такой корабль, — покачал головой Фискар, вставший рядом.
Да, на прекрасном корабле улетаю не я, а Алина. В поисках других выживших нашей эпохи. Раз выжили мы, то могли и другие, с этой мечтой сломленная женщина попыталась найти новую цель в жизни. Или это было просто прикрытием, чтобы улететь так далеко, чтобы больше никогда не увидеть мою ангельскую рожу.
Разговор с Алиной выдался очень жестким для нас обоих. Мы оба оказались совсем не теми людьми, которых чтили в своей памяти. Мы оба изменились и больше не могли найти точек соприкосновения. Это было тяжело, грустно и больно. Я надеюсь больше никогда в жизни не сталкиваться с подобной ситуацией.
Надеюсь, она не наткнется на Игоря. Увидев ее такой, друг точно не обрадуется. Как бы и не добил, чисто из жалости. В этих вопросах у внешне беззаботного Игоря стержень покрепче моего.
Вспомнить хоть Тома Андерсена. Где я неделями переживал, Игорю было плевать. Он быстро забыл предателя, словно и не дружили и не начинали вместе.
Если говорить откровенно, я даже жалею, что спас ее… Совсем немного. Глубоко-глубоко внутри. Возможно, повинуясь сентиментальности, я совершил ошибку. Кто знает, на какие вещи способен ее искаженный, но гениальный разум.
Наши отношения были сложны с самого начала.
Когда-то я спас ее, заставил жить после смерти семьи. Спустя годы она спасла меня в ответ, проведя ту рискованную операцию с Ядром Архангела. Она была тем, кто вообще выдвинул первую теорию и смог воплотить в жизнь.
Без Змея, правда, я бы все равно умер через несколько лет. Ядра Архангелов для людей не предназначены никоим боком.
Ну, и вот я вызволил Алину из статуи в новой эпохе, считай, что опять спас. В свете такого прошлого я не мог просто объявить ее чокнутой из-за плена и прибить от греха подальше. Тем более что все, что Проф хотела — это свободы и не видеть меня.
Я смалодушничал и просто выполнил небольшую просьбу. Она мне жизнь все-таки спасла, черт возьми! Подумаешь, какой-то корабль, пусть и подарок.
Отдав ей корабль и все припасы, которые хотела, я на время заглушил в себе чувство вины по отношению к ней. Хотя разум твердил, что я ни в чем не виноват, сердце говорило иное. Так что, когда смотрел, как бывшая подруга удаляется все дальше, мне даже становилось легче.
Вспомнив ее осуждающий взгляд, вздрогнул. Никогда не хочу вновь оказаться целью этих глаз, этих слез и слов.
— Господин Посланник, ау. Ты меня вообще слушаешь?
— Я не хочу это обсуждать.
— Но…
— Тебя это не касается, — отрезал я. — Никого. Только наше дело, мое и ее.
— Как скажешь, — фыркнул сын ламии. — И что дальше, опять морозить задницы на каменной лодке?
— Я, возможно. Полечу в Храм.
— А как же я? — кинул острый взгляд Фискар.
— Того раза, когда тебя чуть пополам не разрубили, не хватило?
Фискар поджал губы, но смолчал. Сам понимал, что чужим в Храм путь закрыт.
— Я вряд ли вернусь скоро. Буду занят обучением, если Змей сразу не выпнет на задание. А до тех пор Риэль Куро найдет тебе дело. Будешь помогать последователям Змея в регионе. Всяко лучше, чем болтаться без дела и причинять неприятности.
— Они сами нарывались.
Я фыркнул. День и ночь у него выдались куда веселее моей. С драками, пьянкой, приключениями и небольшими погонями по всему городу. Включая аварию, когда один из дирижаблей по какой-то странной пьяной причине врезался в жилой район. Сейчас утро, а вся Шамбара гудит, как растревоженный улей из-за его приключений.
— Ты почти в десять раз меня старше, веди себя соответственно. Я полетел. Риэль сам найдешь.
Я быстро оторвался от земли. Подчиненный ветер треплет полы одежды, легко закручиваясь в поддерживающие тело потоки, унося меня из ангара навстречу облакам. Эхом до меня донеслось обиженно-веселое:
— Эй, для Духа я еще молод!
А я тогда кто, младенец? Хотел бы я крикнуть в ответ, но не стал тратить воздух попусту. Спустя пару минут я приземлился на каменном плато и создал копию лодки, на которой прибил в Шамбару.
С уже привычными за дни путешествиями манипуляциями я расслабленно сидел и наблюдал, как пролетают мимо облака и пейзажи внизу. Ну, жди меня Храм. И его бессменный Смотритель.
Вечер, почти закат.
Я приземлил лодку за пределами храмовой долины, возле прохода между двух подножий гор. Превратил лодку в кучу каменных обломков, каких рядом хватает, отправился дальше пешком. Не хотелось врываться в это место, да и появилось простое желание пройтись остаток пути.
Когда я прошел через проход и покинул прохладу горных теней, то понял, что не зря решил прогуляться. В это спокойное, мирное место, не стоит врываться как на пожар.
Путь через проход в горах занял время, а потому я удивился цвету неба, когда вышел. Очень редко можно застать такой глубокий синий оттенок, когда солнца уже не видно на горизонте, но еще светло.
Стою, задрав голову, и просто наслаждаюсь. Завораживающая темная синева, ни имеющая ничего общего со сверкающей лазурью Небес. Такое, настоящее небо, я полюбил.
Под таким небом знакомая долина словно преобразилась. Я шел и почти не узнавал ее, удивляясь всему вокруг. Особенно ощущениям. С новой силой и глубиной восприятия все открылось с новой стороны.
Храмовая долина словно другой мир, так сильно отличается плотность энергии в пределах горного кольца. Ожившая сказка о красоте нетронутой природы. Никто не облагораживал округу, но нет буреломов или заросших бурьянов, везде можно чисто пройти и не ждать что увязнешь. Сама природа служила здесь садовником, создав потрясающую красоту.