Рог улетел в траву, я брезгливо вытер пальцы о тогу ангела, что покачивается рядом. Этот хоть молчит, но в пылающих глазницах столько ненависти, что на десятерых демонов бы хватило.
Еще бы он не ярился, Архангел проиграл и пленен Человеком, какой позор, хе-хе.
— Чего так зыришь, падаль? — я харкнул прямо в глаз ангелу.
Тот попытался гордо поднять голову, но я ему тыкнул пальцем прямо в не заплеванный глаз.
— Гха-р-р-м!
— Как орут, как воют, — посмеялся я, хлопнул в ладоши пару раз. — Симфония для меня одного. Заткнитесь нахер!
Резко ударил под дых ангелу, а демону с ноги в брюхо дал так, что чуть глазенки не выпали.
— Твари, — едва держусь, чтобы не убить прямо сейчас. — Как же я вас ненавижу! Суки, ненавижу!
Все же не удержался, дал по роже обоим, спуская пар. А Сигилам на моей шее такое обращение не нравится, запахло паленой кожей.
— С-сука, — шиплю, отходя от избитых пленников и держась за шею.
В животе заурчало, напоминая, что я не ел уже черт знает сколько. На мою радость у ангела и сумка при себе была, с полезными вещичками и жратвой с Небес. Людям, даже самым чокнутым, ни за что не придет в голову есть демоническую жрачку, но вот ангельскую за милую душу.
Бутылка из светлой глины, древняя даже на вид, несколько хлебцов, с которых вместо крошек слетают искорки, кучка фруктов золотого цвета. На вкус как вкуснейшие в мире персики, хлеб правда безвкусный, зато винишко крылатые гнать умеют, закачаешься.
Устрою себе маленький пир, пока время есть. Часов пять есть, пока меня не найдут. Этого достаточно.
Меланхолично жую хлебцы, не замечая, как искорки слетают с них от каждого укуса и щекочут нос. Глоток вина с характерным звуком булька из бутыли, и снова звук по лесу хрум-хрум. Прямо на виду у наверняка голодных пленников.
Вспышка злости прошла, исчезла, подернувшись привычным пеплом безразличия ко всему. За время скитания в одиночестве я стал напоминать мудрого отшельника, далекого ото всех тревог этого мира. Все тлен и пыль, проходящее и исчезающее в потоке времени… и все такое. Мысли, которые смешны, если их высказать вслух, обретают глубокую мудрость, понятые и осознанные до конца, про себя.
Когда-то, еще учась и будучи наглым пареньком, я не стеснялся смеяться над стареньким профессором, что гордо заявлял что Философия — царица наук. То же самое можно было услышать от любого преподавателя, любящего свой предмет. Дурак был, каюсь, но что толку. В коротких абзацах строк прошлых поколений заключен смысл самой жизни, но понять его по силам явно не пацанам вроде меня в те годы.
Что же, времена меняются, и люди тоже. Раньше я бы блевал на километр от вида чужих потрохов или трясло от страха при странных звуках в ночном лесу или в доме. Смешной я был парень, обычный и простой в своих желаниях. Сейчас же все иначе…
— Гр-р-р! — качается на ветке демон.
— Снова пытаешься разорвать веревки? — удостоил взглядом шумящего пленника. — Ну, пробуй, пробуй.
Яростный взгляд в ответ, даже потешный, из-за отсутствия одного рога. Демон завозился еще пуще прежнего, аж дерево слегка качается. Может, и разорвет. Только смысл? Я же опять его по ноздри в земли вобью. Ангел это понимает, висит себе смирно, грустно на оторванные крылья на земле взирает. Прямо воплощение печали, бедняжка, утю-утю, хе-хе-хе.
Над головой чирикнула птичка, тут же исчезнув в кронах деревьев тихим шорохом крыльев и листьев. Если напрягусь, почувствую вокруг тысячи огоньков жизни, от мелких зверьков до бесчисленных насекомых, учую огромную подземную сеть деревьев, переливающуюся паутиной корней. Не смотря на все, что обрушивается на планету, здесь все еще упорно пробивается жизнь.
Да, тепло еще, хорошо в конец лета. Зимой на просторах Сибири даже мне выживать было бы проблематично. Поел, связал тесемки на сумке, припасов там еще хватает, заберу с собой.
Вытащил нож из кобуры на поясе, обтер сверкающее в свете Небес лезвие о потертый рукав. Улыбнулся пленникам. Пора делать то, ради чего я вообще мучился и ловил этих гадов живьем.
— Ну-с, господа иномирные уроды, начнем.
На них это никак не подействовало, что меня не удивляет. Они почти не боятся пыток и боли, и уж тем более смерти, за редкими исключениями. Их трудно убить окончательно, возродятся, суки.
Радует, что не сразу, а спустя много-много лет. Это если мрут не от рук друг друга, там уж окончательный кирдык крылатым любой стороны. А вот на смерть от рук людей им вообще чхать. Да и, если честно, в прямом бою единицы из всех людей на Земле могут похвастать таким достижением, как окончательно прикончить посланцев Бездны или Небес.