К сожалению, такая картина по всему городку. Следы недавних сражений можно заметить тут и там по всему городу. Разгромленные улицы, остовы машин и танков, горевшие так, что следы копоти не смогли стереть ни дожди, ни снег.
Благодаря снегопаду я легко остаюсь незамеченным, людей в такую погоду гулять не тянет. А они тут, вопреки всему, еще есть. И немало. Вот только большинство из них не живут выше первого этажа и подвалов.
От порта к городу тянутся широкие кабели, проходя, где по крышам, а где просто по земле. Я не сразу догадался, зачем это все. И только когда забрался на крышу одного из домов, увидел что в порту на приколе только один корабль, из которого и тянутся кабеля. Огромная бандура алого цвета, из-за снегопада похожая на тень гигантского чудовища за белой пеленой. Минут за пять разобрал, что на боку написано. Атомный ледокол «Гордость Петра Первого».
Приспособили под свои нужды, значит. Опасная задумка… Ну, раз город все еще тут, а не огромная воронка после взрыва, значит, там люди свое дело знали.
А от инфраструктуры порта одно название осталось. Все разнесено к чертям собачьим, до основания. К ледоколу идет кое-как заделанный причал. На оставшихся каменных огрызках возвели кривую деревянную дорогу. Там в ход не нормальные материалы пошли, я и двери обычные заметил, и даже штуку, похожую на пол грузовой фуры, длинный такой. Смекалистый тут народ собрался.
Осмотрев все что хотел, и оставшись незамеченным очень редкими прохожими, я забрался в подвал одного из домов на окраине городка. И даже с жителями в соседнем подвале. Немногие щели возле труб позволяют подслушать разговоры, чем я и решил заняться, усевшись прямо в углу и облокотившись спиной на еле теплую стену. С той стороны неплохо так отапливают жилище.
Людей там чувствую немного, никого одаренного, обычные люди. Девять человек просто живут обычной жизнью, и разговоры у них такие же. Разве что дающие понять, каким укладом тут живут, и какие проблемы их преследуют.
Тихо расстегнул рюкзак, достал пару плиток шоколада. Сижу, грызу холодное лакомство и слушаю, чего там за стеной, стараясь не задремать. И фраза, прозвучавшая совсем рядом, будто за ухом, чуть не заставила поперхнуться.
— И почему я опять должна кормить крыс?!
— Мясо любишь, будешь ухаживать, — ответил женщине приятный и спокойный бас.
Фух, про себя выдохнул. Я и моя больная фантазия, там просто ребята сделали крысиную ферму. Пропустив мимо сознания обычные склоки и споры, я очнулся от собственных размышлений, только когда прозвучало нечто интересное.
К соседям пришел десятый человек, и его встретили неласково, но остаться позволили. В один момент его отвели в сторонку. Разговаривают двое мужиков, тихо так, не усилив я слух, не смог бы разобрать в общем фоне шума от проживания маленькой толпы людей.
Первым голосом оказался уже слышимый спокойный и твердый бас.
— Не мути воду, Тимофей, тебя здесь никто слушать не будет.
А у собеседника, названного Тимофеем, голос оказался высоким и немного истеричным. В воображении так сразу и рисуется низенький человек с крысиными повадками, но это всего лишь игра фантазии, вряд ли он такой.
— Ты не понимаешь! Я только от корабля, и все снова стало еще хуже!
В ответ мужик тяжко и устало выдохнул.
— Ну и что там опять? Сколько раз тебе говорить, пока люди с корабля дают городу энергию, а мы им пищу, все будет нормально. А твоя паранойя на счет Дильцова и его людей уже всех достала.
— Это не паранойя, — прошипел рассерженно в ответ. — Они лишь прикрываются тем, что защищают нас от тварей. Люди с корабля знаешь, как нас уже зовут? Знаешь?! Отверженными! Будто мы бесполезные шавки вдруг стали, а не люди! С каждым днем все хуже и хуже, еще немного и мы тут вообще в клановый или племенной строй скатимся.
— И что ты предлагаешь? — тон сквозит насмешкой. — Собрать людей и атаковать корабль во имя твоих теорий заговора?
— Да!
— Знаешь что, Тимка, вали-ка ты нахер отсюда, пока я тебе ребра не посчитал. Нам тут надо думать, как зиму пережить, а не кто главным считается и у кого яйца больше. Дети жрать хотят, а по норме мы им разве что раз в день пайку дать можем, и сами, блять, чуть ли не мох с крысами жрем. Срать нам на твои домыслы. Понял меня?
— Понял, — угрюмо отозвался Тимофей. — Не во власти дело. Но вы как опомнитесь, поздно будет. Помяни мои слова.
— Тебя помяну, как допрыгаешься, — усмешка в тоне безымянного для меня мужика. — Проваливай, господин бывший зам губернатора.