– Вот ты где. – Голос Смута прозвучал удивительно мягко. – Приятно, когда тебя встречают в этаком виде.
– Джек! – оборвал друга Шон, тон его был непривычно резок. – Здесь Кэтрин.
Мать развернулась к двери, и взгляд ее, рассказывала она, заметался с мускулистого безволосого торса Шона под мыльной водой на физиономию Смута, с каждой секундой все больше мрачневшую. Не вполне понимая, в чем напортачила, мать снова отвернулась, пряча свое пылающее лицо.
– Привет, Джек, – весело сказала она.
– Здорово, Китти.
– Отмаялся на каторге?
Смут не ответил, в комнате повисло молчание, и маму прямо подмывало обернуться и узнать, что там происходит. Никто не произнес ни слова, но было полное впечатление, что приятели разговаривают взглядами. Наконец раздался голос Шона:
– Кэтрин сказала, что завтра у нее собеседование. Речь о работе в парламентском буфете, представляешь?
– Я могу представить ее где угодно, – сказал Смут. – Всё так, Китти? Ты вступаешь в ряды работниц? Зуб даю, твоим следующим шагом станет объединение Ирландии.
– Если произведу хорошее впечатление и понравлюсь начальнице, я, будем надеяться, получу эту работу, – ответила мать, игнорируя насмешку.
– Я вылезаю, Кэтрин! – крикнул Шон. – Не смотри.
– Да я закрою дверь, вытирайся спокойно. Чистое белье нужно?
– Я подам.
Смут вошел в спальню, взял брюки и свежую рубашку, висевшие на спинке стула, из ящика комода достал белье и носки, а потом встал перед матерью, вынудив ее посмотреть на него.
– Думаешь, на собеседовании проблем не возникнет? – спросил он.
– С чем? – Мать отметила, что он очень бережно держит вещи Шона, а трусы его выставил напоказ, словно желая ее смутить.
– Вот с этим. – Смут кивнул на ее живот.
– Я купила кольцо. – Мама вытянула левую руку.
– Красиво жить не запретишь. А что будет, когда родится ребенок?
– У меня есть План.
– Ты о нем все уши прожужжала. Скажешь хоть, что за план такой, или нам самим догадываться?
Мать не ответила, и Смут шагнул к выходу, проговорив так тихо, чтобы услышала только она:
– Очень надеюсь, ты получишь эту сраную работу и на хер уберешься отсюда, оставив нас в покое.
Собеседование в Дойл Эрен
Когда на следующий день мать пришла в парламент, на ее левом безымянном пальце блестело обручальное кольцо. На входе она сообщила свое имя кряжистому охраннику, чье лицо говорило о том, что он охотно оказался бы в любом другом месте. Страж сверился со списком посетителей и, покачав головой, заявил, что ее в этом перечне нет.
– Да вот же я. – Мать ткнула в строчку «11:00, к миссис Хеннесси».
– Тут сказано «Гоган», – возразил охранник. – Кэтрин Гоган.
– Это просто ошибка. Моя фамилия Гоггин.
– Раз не записана, я не могу тебя пропустить.
– Уверяю вас, я та самая Кэтрин Гоган, которую ждет миссис Хеннесси. – Мать ласково улыбнулась. – Просто кто-то неверно написал мою фамилию, только и всего.
– Откуда мне знать?
– Ну давайте подождем, и если Кэтрин Гоган не объявится, то вы меня пропустите, хорошо? Коль она проморгала свой шанс, пусть мне повезет с работой.
– Отстань. – Охранник вздохнул. – Мне и дома этого хватает.
– Хватает – чего?
– Только на службе я и отдыхаю от всей этой хрени.
– Какой хрени?
– Давай входи и не доставай меня. – Охранник буквально втолкнул мать в коридор. – Приемная вон там, слева. Не вздумай шляться по зданию, не то мигом посажу тебе блошку за ушко.
– Чудненько. – Мать направилась к указанной двери. Усевшись в роскошной приемной, она огляделась и почувствовала, как колотится сердце.
Через минуту-другую в комнату вошла очень стройная, коротко стриженная брюнетка лет пятидесяти.
– Мисс Гоггин? – спросил она. – Я Шарлотта Хеннесси.
– Вообще-то я миссис Гоггин. – Мать встала, и лицо дамы, излучавшее дружелюбие, вмиг стало растерянным.
– О господи, – проговорила она, глядя на мамин живот.
– Очень рада познакомиться, – сказала мать. – Спасибо, что уделили время. Надеюсь, место еще свободно?
Миссис Хеннесси беззвучно разевала рот, точно пойманная рыба, что бьется на днище лодки и вот-вот уснет. Потом дружелюбная улыбка все же вернулась на ее лицо и она жестом предложила маме сесть.
– Да, место свободно, но, боюсь, произошло недоразумение.
– Вот как?
– Понимаете, для работы в буфете мы подыскиваем девушку. Но не женщину, которая готовится стать матерью. Замужних женщин мы не нанимаем вообще. Их место дома подле мужа. А что, ваш муж не работает?
– Он работал, – сказала мама, глядя собеседнице прямо в глаза, и нижняя губа ее слегка задрожала – этот прием она все утро отрабатывала перед зеркалом.