Если бы она только знала тогда, каким кошмаром обернется это наивное желание...
Она была значительно моложе, и вряд ли кто мог бы предположить, что они умрут в один день. Будучи заклинательницей Воды, Лунь Сянцзян и в восемьдесят лет оставалась красивой и страстной женщиной, которой едва ли кто-то дал бы больше тридцати пяти. Когда Шэнь Юшенг скончался бы, она собрала бы в своих руках всю полноту власти вдовствующей королевы.
И очень скоро догадалась бы, что её сын, новый король Шэнь, будь то Веймин, Сяолун или Лиминь, — вовсе не её настоящий сын.
Что она никогда не перепутала бы мужа с сыном.
Подлинные возможности тайных практик клана Шэнь держались в секрете даже от особенно доверенных лиц, однако Танзин знал, что красные глаза заклинателей Шэнь позволяют использовать один лишь взгляд, чтобы напрямую взаимодействовать на уровне духа. Во время борьбы за титул наследного принца Танзин видел, как Юшенг использует эту силу, чтобы блокировать и разрушать чужие чары, сковывать и подавлять чужую волю и навязывать свою, вселять ужас и беспомощность в сердца своих врагов и укреплять решимость слуг. Мог ли он использовать её, чтобы забрать чужие духовные силы, не прибегая при этом к физическим пыткам? Танзин не знал ответа на этот вопрос.
Но слишком хорошо это ложилось в общую картину, чтобы оставался хоть какой-то повод сомневаться.
Сянцзян была сильным заклинателем, но воле Цуйгаоцзуна противостоять ей было не по силам.
Не по силам это было и ему самому. Невозможно победить заклинателя на девять рангов выше. И ведь это формальная разница в девять рангов: за столетия опыта, как подозревал Танзин, Цуйгаоцзун мог достичь многократно большего, освоить любые Пути, изучить немыслимые колдовские тайны и техники, считающиеся утраченными. Его истинная сила была совершенно непредставима.
Только это понимание и удерживало главу Лунь от того, чтобы немедленно попытаться совершить свою месть.
Занятый своими мыслями, он не отреагировал в первый момент на обращение правого советника Цзао Гуангли. К счастью, Танзин давно уж привык фиксировать даже то, что не в фокусе внимания и при необходимости — легко возвращать из памяти.
— Нет, Ваше Превосходительство. Я ничего об этом не знал. Да и кто я такой, чтобы Его Величество делился со мной своими планами?..
— Не прибедняйтесь, заклинатель Лунь, — чуть улыбнулся Гуангли, — Нам обоим прекрасно известно, что Его Величество был с вами близок как ни с кем иным.
— Вас неверно информировали, заклинатель Цзао, — вежливо ответил Танзин, — Ни один из ныне живущих не вправе хвастать тем, что Его Величество близок с ним. Его Величество — Сын Неба. Он выше обычных смертных, как я или вы.
Заклинатель Лунь демонстративно поклонился в сторону, выражая почтение отсутствующему королю, и чуть помедлив, заклинатель Цзао последовал его примеру.
— Я понимаю это, — согласился он, — Но я говорю немного о другом. Я знаю, что вы были посвящены во многие тайны, в которые не был посвящен никто иной. И возможно, вы сумеете развеять мое недоумение произошедшим.
Этот разговор, исполненный осторожных маневров и полунамеков, можно было продолжать часами, и в иное время Танзин непременно так бы и поступил. Однако на этот раз он чувствовал, что времени у него в обрез.
И потому не сдерживаясь, эмиссар по особым поручениям рассмеялся:
— Вы действительно хотите знать это, господин правый госсоветник? Вы действительно не понимаете?
Цзао Гуангли вздернул подбородок:
— То, что вы доверенное лицо Его Величества, не позволяет вам вести себя со мной столь по-хамски, глава Лунь. Вы забываетесь.
— Я лишь отвечаю на ваш вопрос, — парировал Танзин, — Возможно, не очень вежливо, но это вы обратились ко мне. Не наоборот.
Правый советник не был с ним согласен, но лезть в бутылку не рискнул. Жизнь среди бешеных Цзао, привыкших разрешать любые проблемы за счет насилия, изрядно способствует формированию известной осмотрительности в этом вопросе.
Ведь кто победит, если дело дойдет до поединка, было совершенно очевидно им обоим.
— Все эти восемнадцать лет, — продолжил Танзин, — С самого мятежа Фен вы грезили величием своего клана. Вы верили в то, что совсем скоро вы будете править всей страной. Вы полагаете, что Его Величество не знал об этом? Вы полагаете, Его Величество не видел ваших амбиций?