А ну-ка, попробуй изобрести обыкновенную спичку, которая была бы на несколько сотых копейки дешевле. Десятки миллионов рублей можно сэкономить государству.
Так получилось и с радиостанцией.
Законы массового производства были применены и для этого аппарата.
Приехал автор на завод со своим аппаратом. До этого с промышленностью никогда не сталкивался. Все было в диковинку.
Посмотрели производственники на опытную конструкцию со всех сторон, развинтили ее на части и огорченно вздохнули:
— Мы такой аппарат сделать не можем.
— Как так? — удивился автор. — У нас его в мастерской сделали. А вы же завод.
— В том-то и дело, что мы завод, поэтому сделать не можем.
— Что же, оборудование у вас неподходящее или специалистов мало?
— Всё у нас есть, — говорят на заводе. — И станки- автоматы, и прессы, и наилучшие токарные, фрезерные, шлифовальные, строгальные станки. Люди у нас чуть не все стахановцы, нормы выполняют на двести процентов. Специалисты прекрасные, знают свое дело в совершенстве. Но таких аппаратов, как ваш, мы можем сделать штук десять в месяц. Устраивает?
— Да вы смеетесь? А как же сделать, чтобы вы смогли выпускать этот аппарат в достаточном количестве?
— Единственный выход — переделать его для нашего массового производства. Только вы должны помогать нам, так как аппаратов подобного типа мы никогда не делали.
Мало ли капризов встретится.
Это было второе рождение радиостанции. Все детали переделывались и вся конструкция переводилась на язык больших чисел.
Каждый лишний угольник для крепления деталей в аппарате казался главному конструктору личным оскорблением. И когда автору приходилось его уговаривать, чтобы он оставил "вот этот простой, маленький угольничек", потому что вдруг в процессе производства придется закрепить какую-нибудь новую детальку, конструктор грозно вынимал из стола полуметровую логарифмическую линейку, быстро скользил движком и убедительно доказывал:
— Этот "угольничек" потребует столько-то рабочих часов, столько-то килограммов металла. Месячный выпуск может сократиться. А кроме того, надо подумать об экономии. Радиостанция очень дорога.
Приходилось вздыхать и соглашаться.
Обязательные споры
У заводских инженеров появились сомнения в прочности конструкции.
Несомненно, что радиоаппарат должен быть абсолютно надежным. С этим нельзя не согласиться. Он не должен портиться от толчков и ударов. Сброшенный примерно с высоты одного метра, он обязан нормально работать, будто ничего не случилось.
Ведь маленькая радиостанция — боевое оружие, как и винтовка, а винтовка никогда не отказывает, как бы ее ни бросали. Вот такой должна быть радиостанция.
Это мы очень хорошо знали в лаборатории и к этому стремились, когда проектировали конструкцию переносного радиоаппарата.
Какими же путями можно решить задачу надежности и прочности?
Ничего особенно трудного как будто бы здесь нет. Можно создать целиком литую конструкцию необычайной прочности. Даже если наступить на коробку такой радиостанции, с ней ничего не сделается. Есть и другой путь: сделать сварную железную конструкцию. Получается очень прочный каркас.
Все это мы тоже знали.
Но когда, по предложению заводских инженеров, наша полевая радиостанция прошла специальные испытания в действительных условиях ее работы, то мы убедились, что аппарат не обладает и десятой долей желаемой прочности.
В чем же дело? Почему не сделать коробку радиостанции литой или сварной, с толстыми стенками? Прочно и надежно.
Оказывается, эта прочность достигается весьма дорогой ценой — увеличением веса.
А малый вес радиостанции, которая используется связистом в боевой обстановке, является решающим тактическим условием. Где уж тут думать о литой или сварной коробке!
Почему бы тогда не применить литье из легкого металла — например, из алюминия?
Это тоже не выход. Тонкие стенки из алюминия не дадут нужной прочности. Их нужно делать довольно толстыми.
Заводские инженеры пошли по другому пути. Они начали применять так называемое профилирование.
Обыкновенная гладкая коробка из тонкого алюминия прогибается от легкого нажима рукой. Если же мы выдавим на ней "ребра жесткости", как на коробке противогаза, она сразу станет много прочней.
Так и поступили. Сделали коробку из тонкого, миллиметрового, алюминия, даже из дюралюминия, который еще тверже, и запрятали в нее радиостанцию.
Заводской техник ее испытал как полагается: бегал, ползал, бросал… Аппарату здорово досталось. И вот наконец к вечеру мы стали осматривать нашу конструкцию.
Это была совсем другая радиостанция: облезлая, мятая, с вырванными крючками и замком. Резко изменилась градуировка, разболтались ручки, нарушились контакты в переключателе.
Значит, нельзя облегчать конструкцию за счет ее прочности. Нельзя ставить тонкий алюминий на стенки: острые камни рвут его и мнут. Надо найти компромиссное решение: пусть радиостанция будет немного тяжелее, но зато значительно прочнее.
Для коробок радиостанций мы решили применять не тонкий алюминий, а железо, причем хорошо профилированное. Надо сделать жесткую и надежную конструкцию.
У производства совсем иные, особые требования. Они резко отличаются от тех, которые мы предъявляли первому образцу.
При конструировании этого образца многое не учитывалось. Например, нам было совершенно безразлично, какого диаметра винты в нем применяются. Важно, чтобы они выдерживали требуемую нагрузку. А в серийном выпуске совсем другое.
Прибежал технолог:
— Чего вы там наконструировали? У меня поточное производство, а не выставка всех типов винтов! Зачем тут появился двухмиллиметровый винт? Нет таких винтов в сборочном цеху. Замените стандартным.
Стучится в дверь конструктор, который готовит инструмент для массового производства аппаратов:
— Нельзя ли эту пластинку уменьшить на два миллиметра? Получаются очень большие отходы при штамповке.
Снова разговор с конструкторами и технологами.
— Мы не можем выдержать такие размеры — ведь в вашем образце все подогнано вручную.
— Что ж, давайте прибавлять на допуски, — упавшим голосом соглашается автор.
Ведущий конструктор пододвигает к себе чертеж, образец аппарата, берет линейку и после минутной паузы, не предвещающей ничего хорошего, начинает:
— Итак, у нас ширина аппарата сто миллиметров. Прибавим допуски по два миллиметра на каждую сторону — это на штампы. Значит, уже сто четыре. Да на толщину стенок по два миллиметра — это уже сто восемь… Да на сборку — это уже сто двенадцать. Прибавим еще…
— Позвольте, — взмолился автор, — я, можно сказать, всю жизнь занимаюсь уменьшением аппарата, добился того, что он стал действительно маленьким, а вы за несколько минут решаете увеличить его чуть ли не в полтора раза!
— И увеличим! — в азарте восклицает инженер.- Мы еще внутренность аппарата не трогали. Пожалуйста, на конденсатор — четыре миллиметра, на реостат — четыре, на катушку — шесть. Вот уже общая ширина сто двадцать шесть миллиметров. Округляем — будет сто тридцать. Да, мне кажется, что сами детали очень малы. Тоже надо прибавить. Словом, в сто пятьдесят миллиметров можно уложиться.
Потом автор постепенно отвоевывал у производственников миллиметр за миллиметром.
Бои шли с переменным успехом.
Наконец закрепили рубежи. Пожалуй, большая территория осталась за производственниками.
Так бывшая "карманная" радиостанция снова увеличилась.
Двадцать второй вариант
Даже на заводе, куда попал готовый образец радиостанции, продолжались поиски удобной и надежной антенны. В создании ее конструкции принимали участие не только инженеры и лаборанты, но и все рабочие опытного цеха.
Чуть ли не ежедневно мы рассматривали всё новые и новые предложения, делали опытные конструкции и тут же их браковали.