— А Лоцманов и Лапин? — спросил подполковник.
— Это уже было проще. С помощью опознания мы установили, что в фашистском карательном отряде «СД» Карнаухов служил под вымышленной фамилией Лоцманова, в немецкой разведшколе — под кличкой Евгений Лапин. А после окончания войны Карнаухов пробрался в Мюнхен, попал в американский лагерь репатриантов. Там он назвался Иваном Баталовым и под этой фамилией был отправлен в Советский Союз.
Правосудие свершилось. Изменник Родины получил по заслугам. Таков логический конец предательства. И можно, как говорится, ставить точку.
Но рассказ будет неполным, если не попытаться ответить на вопрос: как могло случиться, что рядом с нами долгие годы скрывался враг? Ходил по нашим улицам. Работал на нашем заводе.
Когда Карнаухов прибыл в Алма-Ату, он стал добывать себе документы, подтверждающие право на фамилию Баталова. Послал заявление в Пронский райзагс Рязанской области, чтобы прислали ему дубликат свидетельства о рождении. Работников загса не смутило, что заявитель неправильно указал имя и отчество своих родителей, и документ был выслан без задержки.
Карнаухов действительно окончил среднюю школу. Но ему нужен был аттестат на имя Баталова. Один из родственников жены (кстати, ни жена, ни дети Карнаухова не знали, что он не тот человек, за которого себя выдает) свел его со своим приятелем — заведующим Лениногорским гороно Рыжовым. Карнаухов рассказал ему жалобную историю, как во время войны потерял документ об окончании десятилетки. Рыжов расчувствовался и обещал помочь ему в беде. Так через некоторое время у Карнаухова-Баталова появилась справка, в которой указано, что Баталов И. Г. в 1946 году окончил среднюю школу № 8 в Лениногорске.
И, наконец, последнее. Мы читали одну из давнишних анкет, заполненную Карнауховым на заводе. Почему же руководителей завода не насторожила эта малограмотная стряпня? Как могли они принять на работу в конструкторский отдел человека, не имевшего ни специального образования, ни практического опыта?
Больше того, буквально на блюдечке с синей каемочкой поднесли Карнаухову приказ о назначении его главным конструктором. Это было настолько сногсшибательно, что видавший виды Карнаухов, «скромно» потупившись, заметил, отвечая на поздравления:
— Ведь у меня только среднее образование.
— Ничего, — успокоил его директор. — Не боги горшки обжигают…
А ведь конструкторское бюро — сердце завода и в нем не горшки обжигают. Кто знает, сколько времени еще благополучно сидел бы на заводе Карнаухов, если б не случилась эта роковая для него встреча вблизи проходной. Но, как говорят, сколько веревочке ни виться, а концу быть.
Е. Соловьев
ПОД ЧУЖИМ ИМЕНЕМ
Появившись в совхозе, он незаметно влился в трудовой коллектив. Работы не сторонился. Аккуратно выполнял любое дело. И только потом люди вспомнили, что, в сущности, совершенно ничего не знали о нем — ни откуда он приехал, ни зачем. Был он замкнутым и неразговорчивым человеком. Даже тетка Марфа, у которой он проживал на квартире, не могла похвастаться осведомленностью о его прошлом.
А началось все с обычного заказного письма с повесткой из райвоенкомата. И хоть совхозный почтальон Хадича знала всех своих клиентов в лицо, для солидности и порядка обязательно требовала паспорт. Веселая и жизнерадостная Хадича оставляла впечатление легкомысленной девушки, не способной на что-либо серьезное. Но именно она оказалась самым бдительным человеком в совхозе.
— Товарищ Стрелецкий! — окликнула девушка шедшего по улице человека и соскочила с велосипеда.
— Чего тебе?
— Вам письмо, танцуйте!
— Не от кого мне получать письма!
Стрелецкий хмуро посмотрел на почтальона и, повернувшись, широко зашагал дальше.
— Стойте… стойте! — уже серьезно закричала девушка, догоняя получателя. — Вам действительно письмо.
— Ну так давай, не дури.
— Письмо заказное. Предъявите паспорт.
— Это еще зачем?
— А может, вы не тот человек… — Хадича не договорила, увидев, как вдруг побледнел Стрелецкий.
— Что ты сказала?
— Я говорю, может, вы не тот человек, кому письмо адресовано, — прощебетала Хадича, не подавая виду, что заметила растерянность собеседника.
Пристально глядя в глаза почтальона, Стрелецкий полез в глубокий внутренний карман пиджака и вынул что-то, завернутое в носовой платок. Аккуратно развернул: пачка денег, военный билет, паспорт. Не выпуская из рук, раскрыл документ и придвинул его к глазам девушки. И если обычно Хадиче было достаточно бросить на документ мимолетный взгляд, то теперь какое-то предчувствие заставило ее посмотреть на протянутый паспорт более внимательно.