«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР
тов. БЕРИЯ
Дальнейший вывоз заключенных из тюрем прифронтовой полосы, как вновь арестованных после проведенной эвакуации тюрем, так и в порядке расширения зоны эвакуации, считаем нецелесообразным, ввиду крайнего переполнения тыловых тюрем и трудностей с вагонами. Необходимо предоставить начальникам УНКГБ и УНКВД <совместно>, в каждом отдельном случае, по согласованию с военным командованием решать вопрос о разгрузке тюрьмы от заключенных в следующем порядке:
1. Вывозу в тыл подлежат только подследственные заключенные, в отношении которых дальнейшее следствие необходимо для раскрытия диверсионных, шпионских и террористических организаций и агентуры врага.
2. Женщин с детьми при них, беременных и несовершеннолетних, за исключением диверсантов, шпионов, бандитов и т. п. особо опасных, — освобождать.
3. Всех осужденных по Указам Президиума Верховного Совета СССР от 26.6, 10.8 и 28.12—1940 г. и 9.4 с. г., а также тех осужденных за бытовые, служебные и другие маловажные преступления, или подследственных по делам о таких преступлениях, которые не являются социально опасными, использовать организованно на работах оборонного характера по указанию военного командования, с досрочным освобождением в момент эвакуации охраны тюрьмы.
4. Ко всем остальным заключенным /в том числе дезертирам/ применять ВМН — расстрел.
Просим Ваших указаний.
ЗАМ. НАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР ЧЕРНЫШОВ
НАЧАЛЬНИК ТЮРЕМНОГО УПРАВЛЕНИЯ НИКОЛЬСКИЙ
“4” июля 1941 г.»
Приговор приводился в исполнение выстрелом в затылок в спецкамере. Тела расстрелянных в обязательном порядке хоронились. Однако вскоре после занятия Львова немецкими войсками появились слухи о том, что заключенных расстреливали «массово» в камерах из «автоматического оружия» через окошечки для передач или бросали туда гранату. Откуда у конвойных войск НКВД в июне 1941 года автоматы, которые только накануне войны были приняты на вооружение? Кому придет в голову просовывать в камеру, переполненную людьми, ствол такого оружия — чтобы за него схватили? Или заблокировали окошечко первым же трупом — в камере ведь находились не «ботаники», а опытные боевики.
Попытаемся разобраться, что же случилось во Львове 30 июня 1941 года на самом деле. Из рапорта майора Хайнца следует, что он нарушил приказ следовать за горными стрелками, и его подразделение 800 вошло в город первым. Он мотивирует это тем, что «военнослужащие из состава украинских рот от своих родственников и т. д. узнали, что в горящих тюрьмах ГПУ еще остаются живые немецкие солдаты и украинцы», а «еврейское население и сброд как раз собирались грабить». Отсюда видно, какие задачи на самом деле были изначально поставлены перед «Нахтигалем»: взять под контроль тюрьмы и координировать антиеврейские акции. В 4 часа утра головная группа майора Хайнца занимает собор Святого Юра. «Митрополита графа Шептицкого нашли живым и невредимым в доме рядом с горящим собором и кратко приветствовали в торжественной форме», — пишет Хайнц. К 7 часам утра занятие всех объектов было завершено. Среди них вокзал, железнодорожные мосты и склады, главная продуктовая база, электростанция, радиостанция, почтамт, здание НКВД. Как только «соловьи» проникли в тюрьмы и заявили о якобы обнаруженных там трупах, сразу же появились боевики СБ ОУН(б), а также три фотографа пропагандистской роты СС, которые «случайно оказались в Лемберге» вместе с судмедэкспертами и запечатлели изувеченные оун-бандеровцами трупы на фотопленку. Дальше все шло как по плану. Получив эти материалы, армейское командование уже вечером 30 июня направило телефонограмму верховному командованию сухопутных войск (ОКХ) с просьбой «прислать представителей прессы Германского Рейха и нейтральных государств». И уже в 23 часа ОКХ сообщило о принципиальном согласии фюрера с внесенным предложением. В начале июля Геббельс записал в своем дневнике: «7.7. Я организую большую поездку журналистов и дикторов во Львов и на бывшие русские территории. Надо ковать железо, пока горячо. 8.7. Вечер. “Вохеншау”, в том числе бросающие в дрожь сцены большевистских зверств во Львове. Грандиозно! Звонит фюрер: это лучшее “Вохеншау”, которое мы когда-либо сделали».