— Но не нам!
— Да, вы правы, товарищ майор, не нам! Жаль, что товарищ Кустов не зафиксировал рассказы тех, кто первыми увидели Аню.
— Разрешите доложить, — сказал Саша, — рассказ кузнеца Федора Седых, одного из двух братьев, первыми увидевших Анечку, мною записан.
— Прекрасно! Благодарю вас, товарищ Кустов. Продолжаю свой рассказ! Через три часа с момента исчезновения на дворе скотной фермы, находящейся — прошу запомнить эту цифру — в пятнадцати километрах от Н…ска, бык неожиданно и совершенно необъяснимо очутился здесь, возникнув — я не могу подобрать другого слова — в запертом кабинете. При этом окно и обе двери остались невредимыми, чего нельзя сказать о мебели, которую разъяренный бык переломал почти всю. Когда я, с целью выяснить причину внезапного грохота, хотел открыть дверь и повернул ключ, бык ударил в нее головой с такой силой, что я был отброшен к окну и у меня оказались сломанными два ребра, что и подтвердил рентгеновский снимок. Быка пришлось пристрелить, так как он угрожал жизни людей. Выстрелили шесть человек сразу.
— Странно, что все шесть пуль прошли навылет, — заметил майор.
— Этого никак не могло случиться, — сказал Кузьминых.
— Могло не могло, а шесть пуль — вот они! — Майор указал на пол, где по-прежнему лежали шесть кусочков свинца.
Никто ничего не сказал.
— Итак, вы перечислили пять происшествий. Шестое, по-видимому, — ваше исцеление и таинственная завеса, когда вы лежали на кушетке? — спросил подполковник.
— Совершенно верно! Ну, а седьмое — это вторичное исчезновение быка, на этот раз не живого, а мертвого. И удивительный факт, что из его тела выпали все шесть пуль.
— Не согласен с вами!
— С чем именно, товарищ капитан?
— С тем, что отсюда исчез мертвый бык. Вы сами не так давно провели аналогию между исчезновением отсюда быка и вашим исцелением в поликлинике.
— Разделяю вашу точку зрения, но я просто перечислил факты, без каких-либо выводов.
— Я могу добавить еще один факт, — сказал Саша. — Правда, он не установлен с такой же достоверностью, как первые семь. Наш кот Белка, видимо, находится в Фокино. Это так и должно быть, если вспомнить, что он исчез в одно время и почти что в одном месте с Анечкой. Исчезли в одном месте и появились s одном. Кота видели в деревне, и, судя по описанию, это именно Белка. Выходит, что мы имеем четыре случая, когда исчезнувшие вернулись в целости и сохранности, но почему-то именно в пятнадцати километрах на запад от места исчезновения.
— Почему четыре? — спросил подполковник. — Нам известны только три случая «возвращения», как вы говорите.
— Я немного забежал вперед, — сказал Саша. — Пока, действительно, три. Но для меня несомненно, что вторично исчезнувший бык через три часа появится в Фокино. Только в Фокино и нигде больше. И мне кажется, что следовало бы предупредить об этом фокинский сельсовет. Бык может оказаться в еще большей ярости, чем был у нас.
— Он же мертв!
Саша не успел ответить. Зазвонил телефон.
Аксенов снял трубку. Он слушал спокойно, изредка роняя обычные в телефонных разговорах реплики, вроде: «Так!», «Да», «Понимаю!».
Потом все увидели, как начальник Н…ской милиции взволнованно приподнялся в кресле.
— С этого надо было начинать, — сказал он. — Приметы? Так, спасибо!
Он положил трубку и медленно обвел взглядом присутствующих, задержавшись несколько дольше на лице Саши Кустова.
— Бык, — сказал он, — не появится через три часа. Он уже появился, и именно в Фокино, как вы правильно догадались, товарищ Кустов. — И добавил после небольшой паузы: — По всем приметам это наш бык, живой и здоровый!
Глава девятая,
Эффект последних слов капитана Аксенова получился потрясающим.
Все невольно вскочили со своих мест. Сила, вылечившая начальника Н…ской милиции, оживила и быка, так же ставшего жертвой действия этой силы. Во всем, что происходило в этот знаменательный день, явственно ощущалась разумная воля.
— Здесь видна рука человека, — сказал капитан из района.
— Если под словом «человек» разуметь вообще разумное существо, то вы правы, — сказал Саша. — Виден разум, но уж конечно не наш, не земной.
— Откуда вы это взяли?
— Такой вывод напрашивается. Говоря, что здесь видна рука человека, вы имели в виду человека Земли, но не обратили должного внимания на очень важное обстоятельство.
— Какое?
— На то, что убитый бык, пролежавший здесь, в этом кабинете, мертвым не менее двух часов, оказался жив. Я не знаю, существует ли у животных клиническая смерть, но если и существует, то два часа — это слишком много.
— Молодой человек абсолютно прав, — сказал врач-эксперт.
— И еще, — продолжал Саша возбужденно, — самый факт оживления быка, ставящий его как бы на одну доску с человеком я имею в виду исцеление капитана Аксенова, — не вяжется с психологией земных разумных существ, с нашей человеческой психологией. Я уверен, что ни один ученый не стал бы при таких обстоятельствах оживлять быка.
— И это верно! — одобрительно сказал врач. — Ваша мысль развивается логично.
— Оживление через два часа, а может, и больше, после смерти показывает более высокий уровень развития науки, чем у нас. А оживление именно быка — иную, чем у нас, психологию тех, кто совершил оживление.
— Что за бред! — возмущенно воскликнул майор. Судя по выражению его лица, он остался единственным, на кого слова Кустова не произвели впечатления. — Как можно так увлекаться. Перед нами загадка, тайна, но не фантастический роман.
— Какое же объяснение предлагаете вы? — спросил подполковник.
— Объяснения у меня нет, как нет его и у всех здесь присутствующих. А предложить я могу одно — вести следствие, готовить материал для тех, кто сможет разобраться в происходящем, но не примешивать к нашей работе ни фантастику, ни мистику.
— В чем вы усмотрели мистику в высказываниях товарища Кустова?
— Пока ни в чем, но если и дальше следовать по пути его рассуждений, то неизбежно придем к ней. Кроме того делать выводы в связи с якобы воскресшим быком, мне кажется, рано. Следует сперва убедиться, что из Фокино сообщили именно об этом быке, а не о каком-нибудь другом.
— Здесь вы правы! Товарищ капитан, — обратился подполковник к Аксенову, — почему вы не поинтересовались, что их побудило сообщить о быке в Н…скую милицию?
— То, что появился бык, которого не было раньше ни у кого из жителей Фокино. Кстати, он появился посреди улицы в центре деревни, и никто не заметил, откуда он взялся. Вот потому и позвонили.
— А в милицию?…
— А в милицию потому, что еще раньше точно так же появилась неизвестно откуда девочка, о чем, конечно, знает вся деревня. Люди соображают, что к чему!
Аксенов отвечал раздраженным тоном, но подполковник, занятый своими мыслями, не замечал этого.
— Хорошо, — сказал он, — будем вести следствие и не будем делать поспешных выводов. Перейдем к делу! Вы говорили, что работник фермы колхоза, откуда в первый раз исчез бык, находится здесь…
— Да, он здесь.
— Вызовите его! А вас, — обратился он к Аксенову, — попрошу соединить меня с квартирой полковника Хромченко. Вот номер его телефона.
— Слушаюсь! — официально ответил Аксенов, почувствовав, что подполковник вышел из состояния растерянности и берет дело в свои руки до приезда полковника.
Полковник Хромченко, начальник областного Управления, был опытный работник, пользовавшийся непререкаемым авторитетом. Проработав свыше тридцати пяти лет в органах милиции, он не ушел в отставку, хотя и имел на нее полное право по возрасту, да, кроме того, был еще и инвалидом, потеряв несколько лет назад в автомобильной катастрофе ступню правой ноги. К протезу полковник так привык, что ходил без палки, и, не зная о его увечье, нельзя было ничего заметить.