«Не бойся, не бойся…»
«А если это оно так разговаривает со мной?» — думал Бен. У него созрел план действий.
Чудище подошло к тому месту, где раньше стоял маяк. Оно вертело головой, пытаясь обнаружить противника.
В эти мгновения Бен, извиваясь, как ящерица, прополз между камнями и юркнул в зияющую пасть пещеры. Он сразу же услышал совершенно явственно голос Коперника: «Вот ты и вернулся! Наконец-то вернулся в свой дом…»
— Петр! — позвал он.
«Отдохни, — звучало в ответ. — Здесь есть все, что тебе нужно. Раньше ты старался для других. Получай же награду. Здесь тебя ждут».
— Что это за шуточки, Петр? — закричал Бен. — Иди ко мне!
«Алло, Бен, ты нашел командира?» — спрашивало радио.
— А вы разве не слышали его голос? — огрызнулся радиоштурман.
«Мы слышим только твои крики. Где ты находишься?»
Он включил фонарик. В пещере, кроме него, никого не было. Но он уже ЗНАЛ, что ему никто больше и не нужен. Он погасил фонарь и покорно опустился на камни. Сначала сел, потом лег. Он ЗНАЛ, что поступает правильно.
«Алло, Бен, почему не отвечаешь? Где ты? Надвигается ураган!» — предостерегало радио.
Бен выключил его. «Ураган мне не страшен. Я пришел в свой Дом, в свою крепость. Здесь я в полной безопасности».
Он был уверен, что наконец-то нашел свое счастье. Он искал его всю жизнь, исправно неся службу, повинуясь командирам, Он приходил на помощь незнакомым людям. Сначала это были путешественники, застрявшие в дороге из-за неисправного двигателя машины. Он не ожидал, пока они «проголосуют», а с беглого взгляда определял нуждающихся в помощи — и никогда не отказывал в ней. Он помогал им не из-за благодарности и не для того, чтобы обрести чувство выполненного долга. Он просто делал то, что мог, да, пожалуй, ему еще доставляло удовольствие ковыряться в проводах, гайках, рычагах. Но никогда он не представлял, что можно обрести такое удовольствие покоя, воротясь в свой дом. Если бы только не прорывалось щемящее чувство тревоги. Почему оно возникает?
Бен УЗНАЛ: враг приближается к его дому.
Вскочил, схватил лучемет и бросился к выходу. Увидел фиолетовое низкое небо, исчерченное кровавыми сполохами. Завивались черные смерчи. Шел ураган.
Но не это было самым страшным. К его Дому приближался враг. Оглядывался туда, где кружились смерчи. Спешил.
Бен нацелил лучемет. Он четко знал, что надо делать. Здесь, в его Доме — уют, тепло, спокойствие. Там, снаружи бушевание яростных стихий, неустойчивость. Враг хочет овладеть Домом и выгнать его в ураган.
Бен уже приготовился нажать на спуск, но что-то удерживало его. Крохотный огонек еще оставался в нем от прежнего, от Доброго Бена. И он сумел заметить, что шерсть чудища — вовсе не шерсть, а наросшие на кожу растения, мох. Штурман предостерегающе крикнул и черкнул лучом по камням. Луч задел лианы, из них брызнула зеленая жидкость.
Чудище зарычало и попятилось.
— Уходи! — закричал Бен. — Уходи, кто бы ты ни был, или я уничтожу тебя! Прочь от моего дома!
Луч выжег еще одну полосу. Чудище перестало рычать, подняло голову, прислушалось. Неужели оно что-то понимает? Его движения, поворот головы кажутся знакомыми Бену. Штурман не хочет его смерти, он бы даже спас его от урагана, пустил в свой Дом, если бы в Доме было место для двоих.
Ураган придвинулся почти вплотную к чудищу. Сейчас огненные сполохи обожгут его — и все будет кончено. Бен повел стволом лучемета, ожидая, что чудище бросится в пещеру.
«Бедный зверь. Огонь сзади, огонь спереди», — подумал он.
Случилось непредвиденное. Чудище повернулось к нему спиной и шагнуло навстречу урагану…
«Особая опасность»
Петр бил лучом, сжигая камни, искал противника и все время ему казалось, что он уже когда-то видел этого врага — высокого и тонкого, как жердь. Пещера вопила: «Убей! Иначе он вторгнется в Дом, отнимет блаженство». Плесень, производящая вкусную пищу, твердила, что двоим в пещере нет места. От бактерий, живущих во мху, Петр получил сведения о своих резервах, уверенность в своих силах. По зеленым артериям, связывающим его с Домом, безостановочно приходили и питание и приказы одновременно — мощь и ненависть.
Снова и снова Петр нажимал кнопку на рукоятке лучемета, и дрожащий от нетерпения луч устремлялся вперед, сжигая кусты и почву на своем пути. Но враг успел куда-то скрыться. Петр поискал за ближайшими камнями и не обнаружил противника. Глаза резал беспощадный дневной свет, проникающий под полуопущенные ресницы. Петру хотелось поскорее вернуться в свой Дом, но он не мог этого сделать, пока враг не найден. Он вынужден был находиться в чужом открытом пространстве без стен, где не на что опереться, где со всех сторон больно жалят стрелы лучей.
«Довольно, возвращайся!» — потребовал Голос.
Петр охотно подчинился бы ему, но ведь надо узнать, почему враг казался таким знакомым.
«Возвращайся! — молил голос. — Надвигается ураган!»
Ураган?
Небо на горизонте уже было черным…
Петр чувствовал жжение в ногах — там, где приросли зеленые артерии. Голос угрожал: «Вернись, или я отрекусь от тебя и возьму себе иной мозг».
Уже можно было различить смерчи. Они казались тонкими дымками, подымающимися из труб. Трубы росли, сливались с дымом, вращались. Долетал вой. Там работали гигантские воронки, всасывающие все, что попадалось на пути.
Петр повернул к пещере. Еще не доходя до нее, узнал, что в пещеру проник враг.
«Доигрался, Коперник? — говорила пещера. — А ведь я предупреждала тебя».
Он почувствовал удар по ноге. Силы начали быстро убывать.
Враг, проникший в пещеру, зарычал, и его рычание было знакомо Петру. Когда-то он уже слышал его, понимал, что оно означает…
Голос пещеры стал почему-то слабеть, перешел на шепот: «Последнее, что я могу сделать для тебя, — это лишить твоего врага оружия. Убивайте друг друга руками и зубами, как обещал Копилке. Мне очень хочется знать, как это бывает…»
«Знать? Тебе хочется знать. А мне? Я ведь еще не узнал, почему враг казался таким знакомым. Но самое главное, что мне предстоит выяснить, — почему бабушка предостерегала: «Молния убить может»? Что было перед этим?»
«Иди же сюда. Видишь, враг уронил оружие. Убей его — и опять у тебя будет Дом и все остальное. Помнишь, как хорошо тебе было?»
— Нет! — закричал Петр. — Сначала я кое-что выясню!
Несмотря ни на что, в нем все-таки не умирал Коперник. Оказывается, он умел возражать не только другим, но даже своему Дому и самому себе. Он требовал от своей памяти полной ясности, прежде чем вернуться в Дом навсегда.
Смерчи кружились за его спиной, дышали ему в затылок. Петр обернулся. Черно-кровавые гусеницы угрожали с небес. И вдруг именно в эту минуту ужаса он вспомнил… Вспомнил, что было перед тем, как бабушка пыталась его напугать. Ничего нового. Она пугала его и раньше: «Нельзя гулять в грозу. Молния убить может». Но он хотел проверить ее слова. Он выскочил на улицу под косые мощные струи, в громыхание и сверкание огня, и его не убило. Он жадно вдыхал удивительно свежий воздух, он прыгал на одной ноге, хохотал и пел: «Ах, гроза-егоза, поиграть с тобой нельзя?».
Петр уже предчувствовал, что сейчас сделает, не может не сделать. Смертельный страх сжимал тело, в ушах выстукивала фраза из предупреждения: «Особую опасность представляют ураганы». Особая опасность. Особая опасность!
Но Коперник отвечал: «Сначала я испробую. Сначала испробую».
Он повернулся лицом к урагану.
«Что ты делаешь? Пропадешь!» — послышался вопль пещеры.
Петр шагнул навстречу урагану. Его ослепило сверкание, он почувствовал страшный удар, успел подумать: «Конец». Но мучения продолжались. На него посыпался град ударов, кожу жгло так, что он застонал. Жжение внезапно сменилось холодом, будто его окунули в ледяную ванну. Это молнии обожгли мох на его коже, и мощные струи воды ударили по ней, как очистительный душ.
У него подкосились ноги, и он бы упал, но в этот момент воронка смерча всосала его, закружила, подняла ввысь. Петр взлетел, раскинув руки. Послышался громкий чавкающий звук, будто болото неохотно выпустило жертву.