— Пропусти! — раздраженно сказал Гаг. — Что там было дальше?
Внутри Драмбы заурчало, и он принялся рассказывать, как в зоне контакта вспыхнул неожиданно пожар, контакт был прерван, из-за стены огня раздались вдруг выстрелы, штурман группы семи — гуманоид Кварр погиб, и тело его не было обнаружено, Эварист Козак, командир корабля, получил тяжелое проникающее ранение в область живота…
Гаг заснул.
Он проснулся словно от удара мокрым полотенцем по лицу: где-то рядом разговаривали по-алайски. Сердце колотилось как бешеное, трещала голова. Но это был не сон и не бред.
— … Я обратил внимание на то, что большинство его работ написано в Гигне, — говорил незнакомый ломающийся голос. — Может быть, это вам поможет?
— Гигна… — отозвался голос Корнея. — Позволь. Где это?
— Это курортное местечко… западный берег Заггуты. Знаете, озеро такое…
— Знаю. Ты думаешь…
— По-видимому, он часто там работал… Жил, наверное, у какого-нибудь мецената…
Гаг бесшумно скатился с койки и подкрался к окну. На крыльце Корней разговаривал с каким-то парнем лет шестнадцати, худым, белобрысым, с большими бледными глазами, как у куклы — явным и очевидным алайцем с юга. Гаг вцепился пальцами в подоконник.
— Это любопытно, — задумчиво сказал Корней. Он похлопал парня по плечу. — Это идея, ты молодчина, Данг. А наши разини прозевали…
— Его надо обязательно найти, Корней! — Парень прижал кулаки к узкой груди. — Вы же сами говорили, что даже ваши ученые заинтересовались, и теперь я понимаю — почему… Он на вашем уровне! Он даже выше кое в чем… Вы просто обязаны его найти!
Корней тяжело вздохнул.
— Мы сделаем все, что сможем, голубчик… Но знал бы ты, как это трудно! Ты ведь представления не имеешь, что там у вас сейчас делается…
— Имею, — коротко сказал парень.
Они помолчали.
— Лучше бы вы меня там оставили, а его вытащили, — тихо проговорил парень, глядя в сторону.
— На тебя нам повезло наткнуться, а на него — нет, так же тихо отозвался Корней. Он снова взял парня за плечо. — Мы сделаем все, что в наших силах.
Парень кивнул.
— Хорошо.
Корней снова вздохнул.
— Ну, ладно… Значит, ты прямо в Обнинск?
— Да.
— Тебе там больше понравится. По крайней мере, там у тебя будут квалифицированные собеседники. Не такие дремучие прагматики, как я.
Парень слабо улыбнулся, и они пожали друг другу руки по-алайски, крест-накрест.
— Что ж, — сказал Корней. — Нуль-кабиной ты теперь пользоваться умеешь…
Они вдруг разом засмеялись, вспомнив, по-видимому, какую-то историю, связанную с нуль-кабиной.
— Да, — сказал парень. — Этому я научился… Умею… Но вы знаете, Корней, мы решили пробежаться до Антонова. Ребята обещали показать мне что-то в степи…
— А где они? — Корней огляделся.
— Сейчас подойдут, наверное. Мы условились, что я пойду вперед, а они меня нагонят… Вы идите, Корней, я и так вас задержал. Спасибо вам большое…
Они вдруг обнялись — Гаг даже вздрогнул от неожиданности, — а затем Корней слегка оттолкнул парня и быстро ушел в дом. Парень спустился с крыльца и пошел по песчаной дорожке, и тут Гаг увидел, что он сильно хромает, припадая на правую ногу. Эта нога у него была явно короче и тоньше левой.
Несколько секунд Гаг смотрел ему вслед, а потом рывком перебросил тело через подоконник, пал на четвереньки и сразу же нырнул в кусты. Он неслышно следовал за этим Дангом, уже испытывая к нему безотчетную неприязнь, то брезгливое отвращение, которое он всегда чувствовал к людям увечным, ущербным и вообще бесполезным. Но этот Данг был алаец, причем, судя по имени и выговору, — южный алаец, а значит, алаец первого сорта, и как бы там ни было, поговорить с ним было необходимо. Потому что это был все-таки шанс.
Гаг настиг его уже в степи, выждав момент, когда дом до самой крыши скрылся за деревьями.
— Эй, друг! — негромко позвал он по-алайски.
Данг стремительно обернулся. Он даже пошатнулся на покалеченной ноге. Кукольные глаза его раскрылись еще шире, и он попятился. Все краски сбежали с его тощего лица.
— Ты кто такой? — пробормотал он. — Ты… этот… Бойцовый Кот?
— Да, — сказал Гаг. — Я — Бойцовый Кот. Меня зовут Гаг. С кем имею честь?
— Данг, — отозвался тот помолчав. — Извини, я спешу…
Он повернулся и, хромая еще сильнее, чем раньше, пошел прочь прежней дорогой. Гаг нагнал его и схватил за руку повыше локтя.
— Подожди… Ты что, разговаривать не хочешь? — удивленно проговорил он. — Почему?
— Я спешу.
— Да брось ты, успеешь!.. Вот так картинка! Встретились в этом аду два алайца — и чтобы не поговорить? Что это с тобой? Одурел совсем, что ли?
Данг попытался высвободить руку, но куда там! — он был совсем хилый, этот недоносок из южан.
Гаг ничего не понимал.
— Слушай, друг… — начал он с наивозможной проникновенностью.
— В аду твои друзья! — сквозь зубы процедил Данг, глядя на него с явной ненавистью.
От неожиданности Гаг выпустил его руку. На мгновение он даже потерял дар речи. В аду твои друзья… Твои друзья в аду… Твои друзья — в аду! Он даже задохнулся от бешенства и унижения.
— Ах ты… — сказал он. — Ах ты, продажная шкура!
Задавить, на куски разодрать тварюгу…
— Сам ты барабанная шкура! — прошипел Данг сквозь зубы. — Палач недобитый, убийца…
Гаг, не размахиваясь, ударил его под ложечку, и когда хиляк согнулся пополам, Гаг, не теряя драгоценного времени, с размаху ахнул кулаком по белобрысому затылку, подставив колено под лицо. Он стоял над ним, опустив руки, глядел, как он корчился, захлебываясь кровью, в сухой траве, и думал: вот тебе и союзничек, вот тебе и друг в аду… Во рту у него была горечь, и ему хотелось плакать. Он присел на корточки, приподнял голову Данга и повернул к себе его залитое кровью лицо.
— Дрянь… — прохрипел Данг и всхлипнул. — Палач… Даже сюда…
— Зачем это? — произнес сумрачный голос.
Гаг поднял глаза. Над ним стояли двое — какие-то незнакомые из местных, тоже совсем молодые. Гаг осторожно опустил голову южанина на траву и поднялся.
— Зачем… — пробормотал он. — Откуда я знаю — зачем?
Он повернулся и пошел к дому.
Ломая кусты и топча клумбы, он напрямик прошел к крыльцу, поднялся к себе, упал ничком на койку и так пролежал до самого вечера. Корней звал его ужинать — он не пошел. Бубнили голоса в доме, слышалась музыка, потом стало тихо. Отругались воробьи, устраиваясь на ночь в зарослях плюща, завели бесконечные песни цикады, в комнате становилось все темнее и темнее. И когда стало совсем темно, Гаг поднялся, поманил за собой Драмбу и прокрался в сад. Он прошел в самый дальний угол сада, в густые заросли сирени, уселся там прямо на теплую траву и сказал негромко:
— Рядовой Драмба. Слушай внимательно мои вопросы. Вопрос первый. По металлу работать умеешь?
Глава 7
За завтраком Корней не сказал со мной ни слова, даже не поглядел на меня. Будто меня за столом и нет вовсе. Я, натурально, поджался, жду, что будет, и на душе, надо сказать, гадостно донельзя. Все время то ли вымыться хочется, то ли сдохнуть вообще. Ну, поел я кое-как, поднялся к себе, натянул форму — не помогает. Вроде бы даже еще хуже стало. Взял портрет ее высочества — выскользнул он у меня из рук, закатился под койку, я и искать не стал. Сел перед окошком, локти на подоконник поставил, гляжу в сад — ничего не вижу, ничего не хочу. Домой хочу. Просто домой, где все не так, как здесь. Что за судьба у меня собачья? Ничего ведь в жизни не видел. То есть видел, конечно, много, другому столько не присниться, сколько я наяву видел, а вот радости — никакой. Стал вспоминать, как герцог меня табаком одарил, — бросил, не помогает. Вместо его лица все выплывает этот хиляк, тощая его физия, вся в кровище. А вместо его голоса — совсем другой голос, и он все повторяет: «Зачем это? Зачем это?» Откуда я знаю — зачем?