Все прочие постояльцы вдруг молча переглянулись. Что-то страшное проступило в их лицах. Со всеми разом что-то произошло. Согласие Тритольфа прозвучало предельно зловеще, и каждый ощутил на себе его леденящий ужас. Эрморальду вдруг стало неловко и в тоже время интересно, от чего же публику переломил почтительный страх?
- Случилось это в пятую эру. В закат Мимориана, третий месяц Кодиса. - Начал старик.
II
Пять долгих дней они брели по тундре прямо на встречу ледяной бури и делали это настолько медленно, что иногда, за целый день, не проходили и мили. Всего их осталось пятеро: Брун, как самый ловкий и сильный член экспедиции шествовал впереди, хмурый и бесконечно серьезный. Корса тянул сани, нагруженные солониной, дровами и пивом, оставляя за собой следы от полозьев, а рядом с ним, ленивой развалкой брел Регель, не глядя ни вправо, ни влево. Будучи одержимым разорительной страстью к падающим звездам, он как обычно задирал голову к ночному небу и в те же мгновения на языке рождались истории и пусть соратники их игнорировали, лично ему они казались согревающими в мрачный час. Их командора звали Скалкаром. Это был молодой незрячий из школы Игнерикуса, которому поручили возглавить отряд и отыскать пропавших разведчиков, а потому, чувствуя свою ответственность, он бежал впереди всех, первым встречая ползущую с холма метель. Один глаз у него был хищный, выжидающий, как у кошки, другой подслеповатый, рот был широкий, как и лицо, а нос бороздили свежие шрамы. Несмотря на старые, стоптанные сапоги и ржавый хауберк, вид у него был величественный: прямая спина, длинная шея, бородка с проседью, обусловленная вплетенными тотемами волка и медведя. Вот уже добрую четверть часа он желал лишь одного - успеть. Обнаружить за этим злосчастным холмом хоть какие-нибудь следы потерянного отряда. Но нет. Взобравшись, его подслеповатые глаза, впились в чистое звездное небо, в пепельно-бледный серп луны, в горный частокол, проложивший в тундру изжеванные тени и нервы, спустя целые сутки, наконец, умолкли. Картина за холмом ничем не отличалась от бескрайней пустыни позади.
- Чтоб меня! - Шумнул Скалкар, наскоро отдышавшись. - Поднажмите, до привала осталось недолго.
Соратники отреагировали послушно, но при этом было слышно, как каждый ругнулся сквозь зубы. Регель взобрался на холм первым и покатился вниз кубарем, а Брун с Корсой съехали в туманные, морозные сумерки на санях, петляя по зимнему, продутому всеми ветрами полю.
- Ведьмин подкидыш этот Теторд! - Налившись гневом, крикнул Брун, потирая гарду меча, чтобы та не промерзла к ножнам. - Попадись он мне сука, я ему конечности переломаю, нечего будет на дыбе вытягивать, когда вернемся!
- Если вернемся.
Корса опустил голову и обреченно улыбнулся, Регель вечно улыбчивый вдруг обозначил круглое, чернобровое лицо, очень печальным выражением, а Скалкар напротив был собран и сосредоточен как в момент смертельной опасности. Было видно, что из выживших стражей на возвращение никто не рассчитывал.
- Идеи есть?
- Зачем? - Улыбнулся Регель. - Будем огибать холмы, пока север не кончится.
-Я Теторда знаю. - Сказал Скалкар. - Его хрен найдешь, если не знаешь где искать. Все что у нас есть это направление и редкие следы которые оставляет отряд.
- Насколько мы отстаем?
- Неделя, не меньше. - Ответил Корса, на свое обыкновение высоким голосом. - Даже если будем идти денно и нощно, бесперечь вытаптывая снег, мы настигнем их только в том случае, если они остановятся на несколько дней. Скалкар. Нам нужен план, а не направление.
Ветер подвывал и с каждым дуновением, становилось все холодней. Их низкокачественные ламелляры грубой выделки, отороченные мехом горностая и снежной лисицы, промерзли и превратились в твердый панцирь, а сапоги, когда-то промокшие, оцепили ноги обжигающим ознобом. Наконец, дождавшись часа ночлега, баек и пищи соратники могли послушать, как Регель умело облекал слова в песни, выпить пива и сгрудиться у огня, протянув над теплыми языками пламени свои ладони. Они вели разговоры о Мейт-Мориене, их родной крепости, о драконах, воздавая молитвы песнями, славили тот час, когда все они предстанут перед павшими братьями в цветущих кущах и вспоминали своих пропавших соратников, кто с нисхождением, а кто без толики стеснений. Скалкар расположил ставку таким образом, чтобы пологие склоны защищали их от быстро ползущей метели, а сухие ветки орешника и дубовые полешки без проблем давали тепло. Ему пришлось организовать пальцы своих людей в твердый и несокрушимый кулак. Иначе он не мог. Иначе смерть.
- Должен признаться. - Сказал Брун, сгорбившись под весом доспехов. - Мне показалось, что ты не такой.