Вершина вздымалась, пока черное небо и звезды не припали к горизонту, а земля, которую все называли планом Линигана, не превратилась в блюдце с четырьмя клочками материи на голубой поверхности. «Все как вычерчивал картограф Тонхильс, только в действительности оно куда лучше». В центре Эстендар, чуть выше на северо-востоке Бастерон и Заклятые земли, левей Адланда, а на юге Аур-Церон - доколе безлюдная земля. Тем часом в небесной черноте красовались луны. Элисия сопровождала день на острове Бастерон, Шира как ночник указывала путь великанам Адланды, а Вайра и Халька как неразлучные сестры наблюдали за Эстендаром и Аур-Цероном.
Командор огляделся, в надежде найти что-нибудь, чем можно разбить звенья, потоптался на снегу и обнаружил за громоздким валуном стоны двух распятых мужчин, а вскоре и самих мучеников. Тела их были истерзаны, лица разорваны, кишки выпущены, а головы зияли от ран, но при этом каждый оставался жив. У одного в ногах лежала лютня, усыпанная драгоценными камнями. Незрячий затвердел, сделался подобным каменной горгулье, сердце его возопило от сожаления, а глаза ужаснулись и поверили лишь спустя минуту сомнений.
« Милосердная матерь! Не может этого быть!» В тот момент ему стало не по себе, и он наспех отвернулся. Заметил, что цепь на руках и ногах спала, и поковылял к месту распятия, зажав нос и рот, дабы запах не удушил его.
- Корса! Региль! Простите меня! Это я во всем виноват, только я! Держитесь. Сейчас я вам помогу.
- Рад, что ты с нами Скалкар. - Сквозь выдох, боль, и иссушающую жажду отвечал Регель. Грудь его была раздроблена от сильного удара, ноги лишены кости и вывернуты на изнанку, а лицо больше напоминало смятую алую ткань, которая сминалась еще больше, встречая космический ветер. - Бесславный конец...
- Не раздражай меня сейчас своим пессимизмом. Слушай что говорю. Мы еще повоюем, даю тебе слово! А сейчас, заткнись и дай мне освободить вас.- Скалкар схватил небольшой булыжник, убедился, что разбить цепи им не получится и быстро огляделся, сопровождая слезливый, полный боли и сожаления взгляд, криком и разного рода проклятьями в отношении Иратрис, Теторда и себя. - Погляди, нет ли чего-нибудь тяжелого и крепкого. Регель? Регель?!
Он уже не слышал, а Корса и вовсе был мертв. Скалкар понял, что Регель тоже обречен, когда последний выдох, скользнул по его кровавым губам. «Еще одна насмешка». Не так должны погибать драконоизбранные». Командор опустил голову на плечо Регеля и рыдал, рыдал безумно, безутешно, рыдал, как только может рыдать человек. Ему бы очень хотелось освободить тела товарищей, поднять на руки, прижать к груди и бесконечно нести. Нести через цветочные кущи навстречу покою, нести по чистому звездному небу, где архи и протодраконы славили бы их ревами. Но цепи не поддавались камню. В такие моменты, когда страх уже перегорел, а сердце по-прежнему клокочет от боли, на душе теплеет от желания отомстить. « Я хочу возмездия. Я хочу самой кровавой мести, на которую только способен». Его голову заволокла сладкая надежда, потому как, спустя время, такой случай представился.
Сначала возник гудящий и дребезжащий сгусток тьмы, больше напоминающий смолу. Потом этот сгусток приобрел форму смерча, стал высасывать воздух, поднимать снежные вихри, а вместе сними и тела распятых незрячих, материализуя сочленения доспехов. Когда все утихло, а вихри улеглись наземь, Скалкар увидел, восьмифутового рыцаря в черных латах вздымающего клинок. На голове у него располагался остроконечный шлем с волчьим забралом и кольчужной подбойкой, завершенный красным плюмажем, а шею, грудь и сердце защищал высокий горжет[1], рифленая кираса с гравировкой, и наплечники, обусловленные стальными шипами. Нагрудная надпись гласила на неизвестном языке, в центре располагался источник, бьющий снопом голубых брызг. «Благодать». - Подумал Скалкар, вспоминая эти же самые символы в трактате по демонологии «Малерус Мистериум».
Они стояли друг напротив друга охваченные одним лишь безмолвием и слушали единственное, что существовало в этом мире по-настоящему. Дуновение космического ветра.
- Тебе плохо? - Поинтересовался рыцарь, когда в глазах у Скалкара потемнело. Голос был глубоким и мягким. Извергался из пустоты шлема так, словно бы доносился из чрева кромешного ада. « Это не человек» - подумал Скалкар - « Воистину монстр. Демон. Древнее зло». Незрячий выдержал дистанцию, когда тот сделал шаг вперед. - Присядь, человек. Ты мой гость, а потому мне важно, чтобы тебя было удобно. Может чего подать? Еды? Воды?