- Где Брун?
- Твой соратник? - Рыцарь замолк, а голос все резонировал в воздухе. - Я его отпустил. Не спрашивай почему. Я рыцарь. Я благородный. И я проявил свое благородство, избавив его от сложнейшего искуса.
- Благородный? - Скалкар дернул скулой, еще раз поглядев на товарищей. Его снова одолела печаль и чувство полнейшей несправедливости. Гнев сотрясал. Лицо рдело. - Кто бы ты ни был, я убью тебя. Уничтожу. Обращу в пыль, в грязь из которой ты материализовался.
- Очень интересно. В таком случае. - Десперус поднял руку и воткнул меч рядом, притаптывая снег сабатонами. - Я мог бы дать тебе клинок. Я мог бы дать тебе все что пожелаешь: золото, крепости, командование, возможно любимую женщину...
Скалкар молчал.
- Хотя, наверное, это не важно. Все в этом мире неважно. - Его нежный полушепот на секунду замер. - Кроме нее. Важна лишь она, верно? Весь мир - за одну лишь Иратрис.
Незрячий смолчал и в этот раз. Десперус до сего времени был спокоен как охотник, который знал, что установив силки обязательно что-нибудь поймает, однако сейчас его спокойствие было поколебленно. Он выхватил меч двумя руками и отчаянно рубанул, высокий валун, от чего тот раскололо надвое. Железо скрежетнуло об камень, клинок вибрировал.
Извини. - Вполголоса проговорил демон. - Видишь ли, не люблю, когда меня игнорируют. Не могу просто так с этим мериться. Знаешь, как выводит, когда вдруг выясняется, что ты чего-то не знаешь, или умышленно не рассказываешь. Может быть, не знаю, возможно, ты бы хотел обратить время вспять, вернуть друзей?
Скалкар напрягся, собрал в кулак всю свою волю, до боли стиснув зубы. Его сковало от собственного молчания, он вдруг превратился в каменного идола.
- Что ж. - Продолжал Демон. - Наверное, это тоже неважно. В скором времени ты, и твои люди встретитесь в моем царстве, ну а пока этого не случилось, позволь мне представиться. Я Малур-Десперус двадцатый сын Палла, демон иронии, предательства и контрактов. Многие всерьез считают, якобы я, как и многие подобные мне, чистейшее зло, но отнюдь, это не так. Я вовсе не злой. Рыцарю не подобает злиться, ибо это вредит его благородству. Да - я один из двадцати принцев Мимориана и я очень рад, что ты Скалкар польстился на мою шуточку, там в снегах. Иначе бы мы не встретились.
- Что тебе нужно?
- Я хочу поиграть с тобой в игру. - Ответствовал демон, закашлявшись с тем же призрачным и неестественно глубоким резонансом. - Правила просты до безобразия. Мой искус предполагает вопросы, на которые ты должен ответить, так как угодно это мне. Однако предупреждаю, за неправильный ответ ты поплатишься своею душенькой, которую я уволоку в Мимориан. Так поплатился Региль, из костей которого я собрал лютню, а сухожилия превратил в струны. Так поплатился Корса, которого я поил его любимым вином, пока тот не лопнул. Так поплатишься и ты, если проиграешь.
Тело Скалкара прямотоки лихорадило от злости. Страх давным-давно улетучился, словно его и не было, а до боли сжатые кулаки превратились в орудия способные разорвать демона в клочья. Он не слушал, не смотрел. Выжидал. Тянул время. Поискал глазами то, чем можно было сражаться, но ничего не нашел, после чего его мысли посыпались проклятьями: «Будь ты проклят пасынок Палла! Будь проклят весь твой мир и вся ваша пресловутая иерархия!». Но больше всего Скалкар проклинал свою веру в справедливость, которая до последнего тлилась в груди.
- У меня есть другая идея, демон. - Произнес Скалкар, чувствуя, как Десперус брезгует. Ревниво оберегает пустой взгляд, за волчьим забралом. - Я убью тебя, а души моих людей вознесутся в кущи, где им и место. Изгоню тебя, как и всякую мерзость. Что скажешь?
- Стало быть. - Хохотнув сказал Десперус. - Это и есть твое желание? Моя смерть?
- Верно. Я хочу твоей смерти, Малур - Палла.
- А взамен?
- Я сыграю в твою игру - Ответил Скалкар. - Так и быть.
- В таком случае, загадка. - Демон сделал задумчивый вид, прошелся дозором. - Коль соврешь мне, испепелю тебя жаром девяти огней, жар восьми из которых погубит тебя. Коль правду вымолвишь, сотру тебя в порошок пятью горами, на одной из которой восседаешь. Что ответишь мне, дабы остаться живым?
Скалкар принялся думствовать, но ответа не находил. Варианты были самыми различными, а выбор долгий, мучительный, доводящий до боли в висках. « Так, жар девяти огней. Возможно, речь идет, о какой-нибудь школе? Может быть Ароктус или Игнерикус?».