— Кора, пожалуйста! — просила она, обмирая от сладостного чувства.
— Погоди… сейчас… так хорошо… — бормотала Кора.
Киаре действительно было хорошо, мучительно хорошо ощущать каждой клеточкой своего тела её губы, её дыхание. Её лоно трепетало под ласками Коры.
— Кора, пожалуйста, возьми меня!
Но она опять легонько, а затем нежно поцеловала грудь брюнетки…
— Киара, дорогая, — прошептала она.
И их губы слились в поцелуе. Киара водила ногами по её бокам.
— Давай, Кора!
— Знаю, милая. Ты хочешь меня.
И тут Киара заорала от удовольствия, почувствовав наконец её пальцы в себе. Теперь она не могла сдерживаться. Она вскрикивала от каждого проникновения, впиваясь пальцами в простыни.
— Кора… Кора… О, Кора…
— Я тут, голубок… Я с тобой… — приговаривала Кора. — О Боже, как ты потрясающа!
Кора сводила её с ума: её руки, голос, слова, сила. Она олицетворяла собой всё, о чём всегда мечтала Киара. И брюнетка стала её частью, безраздельно принадлежа ей. И вместе они будто падали в бездну сладостных, доселе неизведанных ощущений… Единое дыхание, единый бешеный ритм пульса, единое непреодолимое стремление к блаженству, которое сокрушит обеих… Ближе, ещё ближе друг к другу… сильнее объятия… упоительнее совокупление… острее ощущения… Наконец единый счастливый вопль. Женщины ещё долго не могли разомкнуть кольцо рук, прижимаясь друг к другу, ожидая, когда хоть немного успокоятся разгорячённые тела. Наконец Кора осторожно легла на бок возле Киары.
Подрагивающей рукой пригладила ей волосы, провела пальцем по щеке. И вновь подивилась тому, какая сила страсти скрывалась в этой с виду хрупкой девушке.
— Ты в норме? — тихо спросила Кора.
— Да, — ответила Киара еле слышно. — Мне так хорошо, как не было ещё ни разу в жизни.
— Ещё будет, — улыбнулась Кора.
— Сейчас?
Блондинка поцеловала её нежно.
— Утром, Киара. Отдохни немного, солнышко.
Брюнетка собралась что-то спросить, но Кора приложила палец к её рту.
— Спи тут, со мной. Чтобы не вернулись мои сны.
Киара прильнула к ней, обвив её шею руками. Уютно уткнулась в её плечо.
Кора обняла её. Затем потянула с пола простыню и укрыла их обеих.
— Кора! — тихо позвала Киара минуту спустя.
— А?
— А почему у тебя такие странные простыни?
Как ей объяснить? Кора решила не вдаваться в подробности.
— Я когда-то работала на одного восточного эмира. Ему нравилось контрастное сочетание цветов и материалов, он использовал его везде. Вот я и привыкла. Шёлк приятен, им хорошо укрываться.
— Понятно, — сонно отозвалась Киара.
Она уже дремала. Кора не стала ей рассказывать, что этот эмир был одним из воротил наркобизнеса на Среднем Востоке. Сейчас Кору не волновали его похождения. Она думала о том, что произошло у них с Киарой.
Воспоминания возбудили её, тело опять напряглось. Но Кора лишь сильнее прижала к себе брюнетку и заботливо укрыла её плечи.
Подумала:
“Что мне теперь с тобой делать?”
Если бы Киара не спала, то, может, задала бы такой же вопрос ей.
Глава восьмая
Киара проснулась и долго не могла сообразить, утро уже или день. Кора заботливо закрыла жалюзи на окнах, и в комнате царил полумрак.
Потянувшись, она села в постели. Коры рядом не было, а ей ужасно захотелось её видеть.
— Кора? — позвала Киара.
Никто не ответил. Но девушка чувствовала, что она где-то тут. Встав, она завернулась в простыню из белого шёлка. Кора оказалась права, это приятно! Снова позвала её. И вновь не получила ответа.
— Хорошо! Подожди!
Она вышла из спальни. Кора сидела в гостиной возле стола, спиной к ней. В руках она держала злополучный конверт. Вот блин!
— Как ты это объяснишь? — спросила блондинка спокойно, обернувшись к ней.
Кора не сердилась, но выглядела напряжённой.
— Это конверт со стодолларовыми купюрами.
— Вижу. Может быть, скажешь за что?
Киара поняла: Кора считает себя задетой. Ею. Надо же! Вот тебе и Кора!
Киара подошла к ней, встала между её ног и положила руки на её плечи.
Кора не шелохнулась. Разве раньше она позволила бы такое Киаре?
— Слушай, — начала медленно брюнетка, ещё не зная, что сказать. — Мы же изначально договаривались: ты мне помогаешь — я плачу. Забыла? Мы тогда так решили…
Кора прищурилась.
— А теперь?
— А теперь это оправдание. Только вполне законное.
— Оправдание чего? Ты ведь знала, что денег я не возьму. Зачем ты привезла их?