— Я так понимаю, крысе ты хорошо знакома, — вернулся к разговору Эйс. — Ну или у тебя скрытый талант анималиста, который все проглядели. А тебе насколько она знакома?
Отпираться смысла не было.
— Я похоронила ее в лесу, — призналась Тайлин, поняв, что если будет врать, сделает только хуже. И рассказала трису все самого начала. Ну, почти все.
— Честное слово, шарики абсолютно безобидны, это просто смесь трав для… успокоения, — почти не соврала диа. — С Дичкой ничего не должно было случиться. Я вообще не понимаю, зачем она забралась в мой чемодан и чем ее так эти травы привлекли.
Трис потер подбородок.
— А где все разгрызенное? — поинтересовался он. Диа опустила голову.
— Я выбросила остатки сразу же утром.
— Почему мне не сказала? — чуть склонив голову набок, маг внимательно разглядывал Тайлин, словно прикидывая, верить ей или нет. Диа прикусила губу.
— Не хотела беспокоить тебя из-за крысы. И боялась, что Арвор огорчится.
— Но отправиться вечером в незнакомый лес не побоялась, — Эйс побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Вот что. Пусть Арвор завтра попробует хотя бы вычистить шерсть этому дурно пахнущему недоразумению, потом решим, что с ней делать. А мы с тобой утром первым делом прогуляемся до Каменного пролеска.
— Мы же не отдадим Диченьку Совету Магов? — всерьез встревожилась Тайлин. Трис посмотрел на нее с искренним удивлением.
— Зачем Совету крыса-переросток?
— Ну, это же необычная крыса-переросток. Совет наказывает все, что выбивается из правил магии, — странно, но несмотря на то, что тревога Тайлин усиливалась, она перестала видеть нити. Может быть из-за того, что трис наклонился вперед, вглядываясь в лицо диа с недоумением и она вдруг увидела, что у него на носу есть несколько веснушек. Едва заметных, но так не вяжущихся с его отстраненными резкими чертами. Когда сосредотачиваешься на веснушках и потом взглядом скользишь по скулам, сложно одновременно разглядывать нити.
— Кого же по-твоему наказал Совет? — спросил Эйс. Тайлин постаралась, чтобы ее голос не дрожал. Даже столько лет спустя вспоминать про отца — живого отца — было мучительно грустно.
— Папа рассказывал, незадолго до… смерти. Что Совет забрал на изучение несколько магов, потому что их сила… была не похожа на все известное. И сказал, что вряд ли они… выйдут на свободу.
Эйс не мигая смотрел на слезу, застывшую в уголке глаза Тайлин. Девушка сердито сморгнула ее. Вот еще, ее воспоминания и ее семья это только ее дело, ее уголок в сердце. И если она и будет плакать, то одна, в комнате. А не здесь. Дичка, почувствовав настроение диа, поднялась с места и, подойдя, положила голову Тайлин на ноги. Маг едва заметно прищурился, словно что-то обдумывая.
— Я тоже до сих пор скучаю по матери, — неожиданно сказал он. По всем законам романов, сейчас трис должен был бы податься еще ближе и нежно стереть слезу Тайлин пальцем, но вместо этого маг наклонился и неожиданно погладил крысу за ухом. Та отозвалась бодрым чесанием задней лапой и принялась сосредоточенно выгрызать что-то из когтей.
— Твой отец не должен был рассказывать это семье, в то время дело секты Серого Знамени проходило как особо важное, с условием неразглашения, — воистину, трис умел переходить с темы на тему так быстро, словно с камня на камень перепрыгивал.
— Сейчас запрет с дела снят в связи с завершением расследования. А суть в том, что группа магов была поймана за… скажем так, противоестественными экспериментами над членами своей секты. Они утверждали, что знают, как использовать силу Края, чтобы изменить свою магию. Превратить ее в нечто иное, способное снести прежний порядок. Их эксперименты и идеи были сочтены настолько опасными, что Совет действительно поместил их под особую охрану. Но поверь, никто никого не хватал на улице и у них не было обнаружено никакой магии, не похожей на ту, что уже нам известна.
А вот и нет.
— А почему секта Серого Знамени? — отвлекаясь от шепотка в голове спросила Тайлин.
— Потому, что они были частью Ордена Серой Завесы. Орден считал, что Край может подсказать способ перейти границу между жизнью и смертью. Убрать завесу между миром живых и посмертием, вернуть того, кто умер недавно, оттуда. Они называли эту границу Серой Завесой. А одним из их символов было серое знамя. В честь того, что однажды Завеса будет пройдена. И мертвые близкие снова вернутся к своим родным.