— Я к вам по пути, собственно говоря, — произнес Виднов. — Еду из совхоза. Увидел огонь — и вот я у вас!
— Из совхоза?! — воскликнул Луговой, преображаясь. — Пожалуйте, как раз к чаю...
Люба была удивлена мгновенной переменой, происшедшей в Луговом на ее глазах. Куда девалась усталость, как быстро растаял холодный тон, с которым он поздоровался с Видновым. И все решили два слова: «Из совхоза»! Что стояло за ними, — Люба знала.
Луговой и Виднов уселись на кошме перед костром, Малинина взяла на себя обязанности хозяйки.
— Как ваша поездка в совхоз, успешна? — спросил Луговой.
— Пожалуй, да. Правда, я не захватил директора совхоза, он укатил на пленум. Но мне помогли договориться с заместителем. А то было — ни в какую. Короче говоря, рабочих мне выделят.
— Кто же вам помог? — удивился Луговой.
— Меденцева! Я не предполагал, что ее вмешательство окажется столь эффективным. Налицо авторитет, ничего не скажешь...
— Как она устроилась? — спросил Луговой, отворачиваясь от Любы.
— О! Нам с вами так не удастся. Я видел верблюдов, которых ей выделили: локомотивы! А сама ездит на молодой кобылице. Картинка!
Люба молча поставила чашки, чайник, положила лепешку, консервы.
— Может быть, перед чаем пропустим по маленькой? — предложил Виднов, подтягивая к себе большую сумку, отвязанную с седла. Он вытащил из нее бутылку водки и поставил среди чашек.
— В совхозе взял...
Люба запротестовала:
— Это лишнее. Мы приняли обязательство не пить на работе.
Виднов расхохотался.
— Какое там обязательство, Любочка! Бумага все стерпит... Мы в честь нашей встречи...
— Борис Викторович! — Люба с мольбой и надеждой посмотрела на Лугового.
Виднов продолжал уговаривать:
— Есть случаи, когда без рюмки, как без языка...
— Мы не предусматривали никаких случаев, — отрезала Малинина.
— Тем более. Нет правил без исключения. Как вы думаете, Борис Викторович?
Луговой опять промолчал. Любе стало обидно уже не оттого, что Виднов не послушал ее и ловкими ударами ладони в дно бутылки вышибал пробку, а оттого, что ее не поддержал Луговой.
«Это все из-за Меденцевой», — подумала она и отвернулась, чтобы не видеть, как Виднов разливает водку по чашкам, поднимая бутылку на свет и прицеливаясь на нее взглядом.
— Ну, за встречу! — провозгласил Виднов и, выпив, страдальчески сморщился, стал нюхать хлеб, теряя крошки на рыжую и тощую, как у семинариста, бороду.
«Как это все гадко!» — подумала Люба и ушла к себе в палатку.
Луговой ее не остановил.
— Хороша помощница! — воскликнул Виднов, глазами провожая Любу.
— Я доволен.
— Еще бы! У тебя не плохой вкус. Уж ты поверь: я их видел-перевидел. А эта через годок Меденцевой не уступит. Смотри-ка, наливается как! В Жаксы-Тау была совсем девчонка, а тут...
— Виднов, оставьте... Не надо.
— Я же не... я правду говорю. Как ты думаешь?
Виднов быстро хмелел. С лица его уже не сходила улыбка, глаза покраснели, язык заплетался.
«Неужели и я таков?» — испугался Луговой. Он уже почувствовал головокружение и шум в голове. Ему вдруг захотелось смеяться. Но тут же вспомнилась Меденцева, и он посуровел. Все-таки прямо спросить о ней было для него тяжело.
— Значит, не видел директора? — пошел в обход Луговой.
— Нет.
— Он живет на центральной усадьбе?
— Где же ему еще жить? Там и Меденцева поселилась. У директора, брат ты мой, несчастье: жеребец жену его копытом кокнул. Зоотехником была.
— Значит, вдовец? — спросил Луговой, сразу трезвея.
— Выходит, так. Дочка у него, еще — мать. Вот и вся семья. Без бабы живет. Ну, будто бы под твою Меденцеву казанки подбивает. Допьем?
— Наливай!
— Правильно. Пей до дна, еще есть одна...
Люба, слышавшая весь этот разговор, не выдержала и, подбежав к Луговому, из-за его плеча схватила чашку, выплеснула водку.
— Оставьте нас, Люба, — сердито проговорил Луговой. — Пить больше не будем.
Люба, опустив голову, пошла к палатке рабочих.
— Вот как, — промычал Виднов. — Не везет мне сегодня. В совхозе Меденцева отчитала, здесь эта... Эх, Вальки Шелк нет! Забрались бы мы с нею под куст, как зайцы...
Луговой перебил:
— За что отчитала Меденцева?
— А-а! Пустяки... Да что ты все на Меденцеву разговор клонишь? Ну ее к черту! Жива, здорова. Ну и красива, как бес. Таких я не видел еще. Но ты выбрось ее из головы. У нее, брат ты мой, директор ночует, Дубков. Понял?
Все поплыло перед глазами Лугового, перевернулось.
— Не может быть! Ты врешь! — крикнул он и еле сдержал себя, чтобы не ударить Виднова.