— Слышу и слушаюсь, товарищ главврач! — кричу я слишком радостно.
— Приезжайте. Мы вас ждем.
Мы — это, значит, она и Сима. Положил трубку, а у самого сердце вдруг застучало. Предстоящая встреча с Симой взволновала меня. Еще бы! Показания Симы будут очень важны по делу.
Через четверть часа я уже поднимаюсь по деревянным, выскобленным до желтизны ступенькам больничного крыльца. Под мышкой у меня коробка конфет. Передаю нянечке и прошу вручить Симе после того, как уйду. Самому отдавать почему-то неловко.
Няня, как все няни в больницах, — с добрым лицом, накинула на меня халат и повела по ковровой дорожке к главврачу.
— Только, прошу вас, не настаивайте на допросе Симы, — сразу же после приветствия начинает Нина Ивановна. — Ее нельзя волновать. Психика крайне шатка. Но уже не плачет. Каждый день я удлиняю свидания с ней.
— К ней ходят сектанты? — У меня похолодело на сердце. Они могли повлиять на нее, заставить дать неверные показания.
— Вы думаете я ничего не понимаю, — успокоила меня Нина Ивановна. — Ее навещают девчата с фабрики. Вера Лозина, Левитан... Эти свидания идут на пользу: Сима начала расспрашивать о фабрике, принимает передачи... А главное, начинает прислушиваться к тому, что говоришь ей о религии. Знаете, Симу заинтересовали результаты кумранских раскопок. Она была удивлена, что у кумранцев задолго до появления христианства устраивались братские трапезы и ночные бдения со вкушением хлеба и виноградного сока после освящения старейшиной общины. Она не сразу уяснила, что все эти обряды, такие же, как сейчас у пятидесятников, существовали до создания легенды о Христе, до того, как они были вписаны в евангелие. Ее очень поразило то, что в раннем христианстве образ Христа не имел человеческих черт, что он создан был из самых фантастических представлений о богах различных религий. Она стала шептать молитвы, когда я рассказала об образе Христа с семью рогами...
Признаюсь, рассказ главврача заинтересовал и меня. Я ничего не знал ни о кумранских раскопках, ни о Христе с семью рогами. И вместе с тем я почувствовал, что это убедительные факты для подтверждения вымысла о Христе. Кроме того, Сима вряд ли пошла бы на крест, зная о рогатом женихе.
Я пообещал Нине Ивановне сказать в штабе атеистов о ее познаниях, но она меня обрадовала: ей уже поручили лекцию на атеистическую тему.
— Ну что же, пройдемте к Симе. Она ждет.
В небольшой палате, в которую мы вошли, стояли три койки. Возле одной, у окна, сидела на белой табуретке худая, высокая девушка.
— Вот наша Сима, — сказала Нина Ивановна, подводя меня к ней.
— Здравствуйте, Сима Владимировна! — Я слишком некстати назвал ее так. Она поморщилась.
Как и Нина Ивановна, я присел на табуретку. Первая минута прошла тягостно. Поглядывая на девушку, я старался подавить в себе жалость к ней, а из головы не выходили чудовищные слова: «Христова невеста».
— Скажи, Сима, как ты себя чувствуешь? — спросила Нина Ивановна. — Товарищ Иванов беспокоится о твоем здоровье.
Сима нахмурилась.
— Вовсе не беспокоится, — вдруг возразила она. — Ему нужно допрос снять...
— Ты не права, — сказала Нина Ивановна. — И обижаешь товарища Иванова.
— Разве я обижаю? Я просто не верю ему. Он враг нашей веры.
— Да, Сима, я враг религиозных предрассудков, — подтвердил я, вспыхивая, — но не враг тебе. Лозина, твоя подруга, тоже не верит в Христа, она знает, что его не было и нет, а между тем спасла тебе жизнь. Разве Лозина тебе враг? Вот и Нина Ивановна не признает никаких богов, но ты не можешь сказать, что она тебе враг. Наоборот, она для тебя лучший друг.
— Правда, — прошептала Сима, не поднимая головы.
— Значит, нужно разбираться, кто враг: тот ли, кто тебя на кресте распял, тот ли, кто с креста снял.
— На крест меня привела молитва, — возразила Сима. — А про вас я сказала так потому, что не люблю лукавства. Вам нужно снять допрос.
— Конечно, Сима. Для этого я и приехал в Белогорск, — снова подтвердил я. — Но это сделаю тогда, когда получу разрешение от Нины Ивановны. Пока же она не разрешает. Сегодня я приехал только навестить...
— Навестить? — Сима горько улыбнулась. — Зачем?
— Так... Ты знаешь: человек человеку друг, товарищ и брат.
— На словах. Вот вы, например, арестовали брата Иосифа.
— Арестовал, веду следствие. Он нарушил закон, совершил преступление. Кроме того, он мешал проводить расследование.
— И вы не отпустите его?
— Это будет решать суд. Если признает виновным, не отпустит.
— А если я прощаю его? — спросила Сима, вскидывая на меня глаза и не подозревая того, что уже сказала мне, как следователю, своим вопросом многое. Значит, Шомрин был перед нею виновен.