— Добрый день, Глафира Андреевна!
Старушонка торопливо спустилась с крыльца, всплеснула руками:
— Девонька, да ты ли это?
— Я. — Лита подошла к калитке. — А что?
— Что? Да ты исхудала-то как, как самой себя тень! Я и не признала сперва!
Лита гордо улыбнулась. Сегодня утром ей пришлось подвязать джинсы старым теткиным поясом, чтобы не спадали. Хорошо хоть рубашка длинная — можно надеть навыпуск — и незаметно.
— Так это же хорошо, я всегда хотела похудеть, — сказала она, но баба Глаша только встревоженно головой покачала.
— А ты не больна, часом?
— Нет, да что вы, со мной все в порядке, — заверила Лита, начиная уставать от докучливых расспросов. Ох уж эти деревенские! Сейчас начнет учить уму-разуму, рассказывать, что хорошего человека должно быть много, а мужики на кости не бросаются. Но баба Глаша ничего такого говорить не стала, оглядела ее еще раз с головы до ног и позвала:
— Ну-ка, давай, зайди в дом, поговорим. Чаем тебя напою.
Лита пожала плечами и пошла. Почему бы и нет? Змей вернется не раньше заката, надо же как-то скоротать время.
Чай у бабы Глаши был крепкий, с медом, и без всяких трав. Дом внутри — почти точная копия тетиного Аниного, только поухоженнее. Впрочем, и у них сейчас заботами Змея стало вполне уютно — исчезла из углов паутина и пыль, перестали скрипеть доски на полу, засияли отмытые стекла в окнах и шкафах.
— Как ни зайду к тебе, а ты спишь, средь бела-то дня, — поставив на стол большую тарелку с пирожками, сказала баба Глаша, села напротив, глядя на Литу все так же пристально, словно искала что-то. Под ее суровым взглядом Лита взяла пирожок, откусила.
— Ну а что бы и не спать, отпуск у меня, — жуя, промычала она. Пирожок оказался вкусный, с капустой.
— А тут смотрю, исхудала-то как, вот и спрашиваю, все ли хорошо с тобой? — словно не слыша ее, продолжала баба Глаша. — Анна-то, тетка твоя, тоже перед смертью худющая стала, страшно смотреть.
— Да ну что вы такое говорите! Да и тетка она не моя, а мужа моего. А от чего она умерла, кстати? Рак у нее был?
— Может и рак, а может и нет, — многозначительно ответила баба Глаша. — Чахнуть начала, все лежала. Переживала очень за племянника своего, да за мужа, он ведь тоже в том году помер. Ты вот что… — Баба Глаша нахмурилась, шевеля губами, а потом вдруг наклонилась к Лите через стол, зашептала, словно кто-то мог их подслушать: — Езжай-ка ты обратно в город, нечего тебе тут. Я, дура старая, не сообразила сразу-то! Вдовица ведь ты тоже, как и Анна. Нехорошо это, высосет он тебя.
— Да кто высосет-то? — возмутилась Лита. — Змей, что ли?
— Кто?
— Змей. Огненный, — немного растерянно уточнила Лита, сообразив, что так и не узнала настоящего имени своего любовника. — Да вы ведь знать его должны, здесь он живет — высокий такой, молодой, рыжий…
— Нету здесь таких. И сроду не было! — отрезала баба Глаша, суровея на глазах. — Здесь теперь только мы с моим стариком да Митрофановы дед с бабкой, а еще Нюра Потапенко со своими. Другие дома давным-давно заколочены. Из молодых кто был, давно в города все подались, кто в Питер, а кто и в Москву-столицу. Ты сама оттуда ведь, верно? Вот и поезжай, нечего тебе тут. Погоди-ка, сейчас я…
Она поднялась со стула, шустро засеменила вглубь комнаты, достала из шкафчика банку темного стекла и вернулась к столу, на ходу снимая крышку, а потом вдруг плеснула чем-то Лите в лицо. От неожиданности та зажмурилась, непроизвольно сглотнула и закашлялась, подавившись непрожеванным пирожком. Баба Глаша тут же принялась больно хлопать ее ладонью по спине.
— Ничего, ничего, милая, проснешься теперь! А я ведь слыхала от бабки своей об этой напасти, что к тебе привязалась, только вот не верила, и ведь видела же, аккурат перед тем, как ты приехала, сверкнула молния средь ясного неба!
Лита ее не слушала. Прокашлявшись и вытерев лицо, вскочила на ноги, попятилась:
— Это что такое было?! Вы что себе…
— Вода святая, что ж еще? — удивилась баба Глаша. — Тебе на пользу только, девонька. А ты вот что, как вернешься в город, в церковь сходи, службу постой, свечек поставь перед иконками. И крест носи, не снимая. А если что дал он тебе, выкинь! Тогда в город-то ирод этот не увяжется за тобой, ты, главное…
Бросив недоеденный пирожок, Лита опрометью вылетела на улицу и остановилась, только захлопнув за собой калитку своего дома. Ненормальная! Эта бабка просто психованная! Зачем она только зашла к ней!