– Так белочка привела, я ж рассказывал, – как можно мягче произнёс Селиверстов, чтоб не обидеть Ягу каким-нибудь грубым словом, а то вдруг всё-таки правду писали люди, и эта, пусть и милая, женщина всё же отправит его в печь жариться, а потом и съест под каким-нибудь благовидным предлогом.
– А-а-а, белочка, – протянула Баба Яга. – Ты хоть понимаешь, кем приходится тебе эта белочка?
– Мне – белочка? – не понял Никита.
– Да, Селиверстов, тебе, – подтвердила Яга. – Я-то в своих лесах всех белок в лицо знаю. Знаю, кем были, почему белочками стали.
– То есть – кем были? – совсем запутался молодец.
– Людьми они были, серость ты необученная, людьми. Все, кто на моей территории умирает да в землю сырую уходит, должны заплатить за постой, заодно и грехи свои земные замолить, пока в мир мёртвых не отправятся, вот и ходят в звериных шкурах. А белочка эта – невеста твоя, два дня как умерла, потому что кое-то ей машину подарил, а о том, чтоб она водить научилась эту машину, не позаботился. Вот и попала девица-красавица в аварию, благо никого другого с собой на тот свет не прихватила, а то не ходить бы ей в белках. Ты покоя и одиночества в лесу искал, горе своё задабривал, а на неё наткнулся. И не просто так ты её встретил и вообще в лес пошёл, звала она тебя, молилась. Вот ты на неё и наткнулся, и потянуло тебя идти за рыжей. А невеста твоя тебя ко мне вывела, потому что знает, что помочь смогу, если захочу, конечно. Только как помогать тому, кто сам её на тот свет и отправил? И зарок я себе лет сто назад дала не помогать людям.
– А можешь? – удивлённо спросил Никита. Он не верил своим ушам. Он не верил своим глазам. Он в точности воспринимал всё происходящее, но надумывал себе, что это всего лишь сон или что обезумел он от горя.
– Что можешь? – не поняла Яга, чем вывела из ступора Никиту.
– Ну помочь! – без стеснения пояснил Селиверстов.
– Эх, люди-люди… Плохое помнят, хорошее забывают. Что я людей есть могу, он с пелёнок помнит, а что людям порой помогала, словно и не знал. Вот и ступай тогда своей дорогой, не приставай к одинокой женщине, – в сердцах выпалила Баба-яга и даже отвернулась от Никиты.
– Ты прости меня, Баба-яга, я ведь не со зла. И ты правильно подметила: по необразованности такие вопросы задаю. Ты сама говорила, что всё писари исказили, откуда ж мне правду-то знать. Расскажи, пожалуйста, – Селиверстов явно начал подлизываться к Яге, и ей, конечно, понравилось то, что он старается ей угодить, лестно стало.
– Я охраняю вход в мир мёртвых. И каждый, кто уже готов перейти в Навь, должен послужить миру живых в качестве осознанного зверя. Бывают, конечно, и просто звери, но их мало, это те, кто только вступает в наш мир. Так сказать, подготовительная школа для душ будущих людей. Души умерших попадают на мой земной суд, и я выбираю им роль животного или птицы, а то и просто насекомого. А как звериный срок отгулял, так и ступай на все четыре стороны загробного мира. Хотя не на все, а как позволят тебе высшие силы. Впрочем, это уже другая сказка, не до неё тебе сейчас. Сорок дней есть у меня, чтоб изменить своё решение и, например, белку сделать лосем или полевой мышкой. И семь дней, чтоб вернуть душу в её прежнее тело.
– Баба-яга, то есть получается, ты можешь её снова оживить в течение семи дней?! – не верил в своё счастье Никита.
– Теоретически могу, только у меня на это всего пять дней осталось. Два дня ты уже на горе своё потратил. Я многое могу. Но это только теоретически, потому что практически нет у меня никакого резона тебе помогать.
– Ягуша, милая, помоги мне. Верни Катюшу в мир людей. Пожалуйста! А я тебе заплачу́, честное слово. Я богатый человек.
– Тьфу ты, дожили, божественной личности деньги предлагают. Совсем ум за разум у современного человека зашёл. На кой мне твои деньги, дурачок? Я знаю, где зарыты все сокровища и клады на территории, за которой я присматриваю, а это побольше России. А ты мне деньги предлагаешь.
– А что можно предложить, кроме денег? – искренне удивился Селиверстов. – Любую ценность на них можно купить!
– Так иди купи Катюшу! – засверкала глазами Яга. – За неживое неживое и дают. За чувства верные утраченные чувства возвращают. За счастье счастьем награждают. Вот и подумай, что мне от тебя может понадобиться!
Минут пять думал Никита над загадкой колдуньи. Голову свою совсем мыслями затуманил. Какие страсти ему только не мерещились! Но никак он не мог понять ответа.