Везунчик приоткрыл глаза, но вряд ли он что-либо видел. Его дыхание, частое и неглубокое, все больше превращалось в сиплый прерывистый хрип, постепенно становящийся все тише и тише.
– Денис, не уходи, держись! – слезы катились у Марины по щекам от понимания того, каким будет исход. От осознания неизбежного.
Везунчик всхлипнул в последний раз и затих.
– Нет-нет-нет-не-е-е-ет! Не уходи-и-и-и! – Марина зарыдала в голос.
Жуткий, вымораживающий душу холод окатил внезапно все ее тело. У девушки даже перехватило дыхание, и она хотела поплотнее запахнуть плащ, но увидела, что все ее руки перепачканы в крови. Это зрелище буквально оглушило ее, и она не обратила внимания, что все стоявшие поблизости также зябко поеживаются и поднимают воротники, желая защититься от пронизывающей стужи, хотя никакого ветра не наблюдалось и в помине.
Марина поднялась на ноги, медленно и неуверенно. Ее шатало из стороны в сторону. Внутри она ощущала какую-то жуткую пустоту, лишенную чувств, эмоций и переживаний. Разум, защищаясь от обрушившегося на него стресса, обрубил все линии связи с внешним миром и катапультировался, оставив в голове одну-единственную заботу – вытереть окровавленные ладони.
В сумке должны быть салфетки… в сумке… но где же она? Наверное, бросила, когда побежала на помощь Денису. Оставила под деревом, там же, где остался и Андрей.
Марина обернулась и увидела, что ее спутник и сам валяется на земле. То ли он пытался подойти и споткнулся, то ли ему внезапно стало плохо, но самостоятельно подняться у него никак не получалось. Некоторое время она тупо смотрела на парня, протягивающего к ней руку, и никак не могла сообразить, что происходит. Мучительно медленно ее сознание все же смогло пробиться назад в реальность, гомон толпы, сигналы машин и прочие звуки улицы снова хлынули в уши.
– Маришка! Маришка! – неизвестно, как долго Андрей окликал ее, призывая на помощь.
– Андрюшка, что с тобой!? – она подбежала к нему и хотела помочь подняться, но вовремя спохватилась, – я сейчас, я мигом, подожди! Только руки вытру.
Кое-как обтерев салфетками кровь с пальцев, Марина закинула руку Андрея себе на плечи и осторожно поставила парня обратно на ноги, прислонив к дереву.
– Что случилось? – она подняла оброненные костыли и подала ему, – тебе нехорошо?
– Ничего, все нормально, – Андрей немного потоптался на месте, приходя в себя, – поехали отсюда.
– Но… – девушка аж опешила, – но мы не можем! Там же… там Денис…
Она запнулась, и, воспользовавшись моментом, слезы снова брызнули у нее из глаз, но Андрей, казалось, этого даже не заметил.
– Мы ему все равно уже ничем не поможем, а я и так еле на ногах стою. Поехали!
– Как ты можешь так говорить!? Так… бессердечно!? Он ведь был… был твоим другом!
– Другом? Вот уж не сказал бы!
– Что ты несешь! – Марина в сердцах ударила Андрея кулачком в грудь, – он же погиб буквально у тебя на глазах!
– И в связи с этим у полиции будет к нам масса вопросов, на которые у меня нет ни времени, ни желания отвечать.
– Тем более мы не можем сейчас уехать. Мы же свидетели!
– Брось! Тут и без нас свидетелей хватает.
Марина обернулась и увидела, что вокруг места аварии собралась уже изрядная толпа, за которой уже сложно было разглядеть тело Везунчика. Кто-то прикрыл его курткой, что сразу вносило в картину трагическую ясность. Завывания пробивающейся через пробку «скорой» звучали теперь гимном запоздалой бессмысленности. Вдалеке им вторила другая сирена, отмечавшая приближение стражей порядка.
– Но если мы сейчас уедем, то потом к нам вопросов будет еще больше! – она вдруг сообразила, что их парочка оказалась в весьма двусмысленной ситуации. Вся история с их появлением здесь выглядела, по меньшей мере, странно, – еще, чего доброго, подозревать начнут!
– Ничего, твой отец отмажет, – и, не обращая внимания на обалдевшую Марину, Андрей развернулся и застучал костылями по тротуару, – поехали уже!
За всю обратную дорогу они не обменялись ни единым словом, но вот дома Марина дала волю своим эмоциям. С ней случилась форменная истерика. Хотя, строго говоря, данное действо подразумевает наличие аудитории, в то время как Андрей, едва сбросив ботинки, тут же упал на диван и полностью отключился от окружающей действительности. И никакой крик, мольбы или рыдания не могли выдернуть его из такого удобного и привычного забытья.
Не в силах более выносить его полнейшее безразличие, Марина наспех побросала в сумку свои скромные пожитки и ушла, постаравшись напоследок погромче хлопнуть дверью.