Голоса два — женский и мужской.
— Мы должны отвезти его в отделение, — говорит мужчина. Ро воображает его главным злодеем, с черной бородой и лихорадочным блеском в глазах.
— Нет. Нет, пожалуйста! Он же человек! — это героиня. Она говорит с надрывом, едва не плача, и Ро верит, что сейчас на помощь придет герой.
Ро всегда хотелось самому быть героем. Правда, герою всегда полагалось жениться на героине, это немного охлаждало пыл Ро.
— Он только что спас жизнь человеку! Понимаете?
Героиня плачет, и Ро понимает, что герой не придет.
— Сообщите, как мы сможем связаться с вами… Повестка…
Ро не понимает половины слов. Картинка исчезает, теряется, от нее остается лишь легкий шлейф голосов. Будущее остается в прошлом и исчезает.
Его щеки касается теплая рука.
— Ро…
Мама. Ро помнит, что у него была мама, и у нее были такие же теплые руки. И отец. Он склоняется над кроваткой, и улыбается. Он гордо зовет Ро «мой сын». Он читает ему книги. Какие? Ро не помнит. Отец покрывается метелью, его улыбка, словно улыбка Чеширского Кота, исчезает последней.
Ро открывает глаза. Лицо девушки, склонившейся над ним, странно знакомо ему. Головная боль выплевывает имя: «Жанна». Вместе с именем — вихрь воспоминаний. Метель. Крыша. Сверкающий камень в руках у его двойника. Ро не помнит, что это значит, но ему кажется, что это важно. Он сворачивается и лежит в позе эмбриона, и вспоминает будущее.
Он пытался не уйти. Не уйти в прошлое. Что-то изменилось тогда. Он, не имеющий будущего, объявил войну своему прошлому, единственному, что у него было.
Он выиграл. И теперь прошлое стремительно сжимается. Коллапсирует.
Мягкие руки гладят его. По щекам льются слезы, он чувствует их тепло и влагу. Ро-внутри чувствует себя неуютно в оставшемся в его распоряжении «сейчас», Ро-вовне знает, что механическое тело неспособно лить слезы, что это всего лишь игры законсервированного мозга.
От рук идет тепло, от голоса становится спокойно и как-то мягко. Ро-внутри нежится в тепле, Ро-вовне чувствует, что цепь несуществующих прошлых и будущих вот-вот прервется.
— Я не смогу… — шепчет темнота женским голосом.
Ро-внутри беспокойно шевелится.
Ро-вовне должен защитить его.
— Сможешь, — говорит он. — Пожалуйста…
— Пожалуйста… — отзывается темнота.
И вспыхивает светом.
Водитель Януша приехал через полтора часа. Кривцова не было. Жанна сидела возле Ро, который так и не пришел в себя.
— Что мне делать? — спросила она со слезами на глазах.
— Разберите его, — посоветовал Бладхаунд.
— Но как же…
— Вам уже дали понять, что его разберут и без вас. Полагаю, лучше для всех будет, если это сделаете вы.
Она гладила Ро по щеке, а взгляд ее блуждал по комнате.
— Я не смогу, — сказала она наконец.
Бладхаунд промолчал. Это не его дело.
Но ответ пришел.
— Сможешь, — прошептал Ро. — Пожалуйста…
— Пожалуйста… — эхом откликнулась Жанна, словно боясь, что ослышалась. Затем решительно тряхнула головой и, приподняв голову робота, потянула за рычаг. Бережно достала кристалл.
— Блад…
— Да?
— Блад, он… он стал другим!
— Вы уверены? — спросил Бладхаунд и открыл глаза.
Это было любопытно.
Жанна присела рядом и показала ему кристалл. Сквозь прозрачную оболочку проступало свечение. Оттенки палевого и золотого сливались в причудливый узор. Бладхаунд привычно оценил кристалл и прикинул, кому он мог бы его сбыть. Тот же Яворский наверняка не отказался бы.
— Уверена, — сказала Жанна.
— Я не знаю, в чем причина, Жанна, — ответил Бладхаунд.
Она положила кристалл на пол и вдруг зарыдала. Бладхаунд неловко погладил ее по руке. Он никак не ожидал, что его некомпетентность в данном вопросе расстроит ее.
— Я хочу уйти отсюда, — выдавила девушка сквозь рыдания.
— Сейчас за мной приедет машина, — сказал Бладхаунд. — Если хотите, поедем вместе. Януш большой специалист. Сможет ответить на ваши вопросы.
— Да! — она отчаянно закивала. — Да, пожалуйста, я больше не могу здесь находиться…
Януш сам вышел встречать Бладхаунда, сам помог ему выбраться из машины и проводил в дом. Келли обнюхала гостей и лизнула руку Бладхаунда, в очередной раз поразив его мастерством Стогова.