Кто-то мог бы сказать, что этот старомодный гобелен давно пора убрать в дальний шкаф и повесить вместо него современный букет пышных экзотических цветов, а может и вовсе наклеить обоев, но Вертуре нравилось лежать поутру на перине, закинув ногу на ногу, и представлять себя под этими сочными ветвями в компании рыцарей, ангелов, кувшинов вина, голов сыра и дев, и каждый раз, разглядывая этот гобелен при свечах в канделябре, камина или при свете наступающего дня, находить в этой старинной картине что-то новое. Кошку, облизывающуюся на сметану. Крошечный театральный бинокль в руках у ангела. Барда, наигрывающего королю в замке на барабане. Четки на руке рыцаря, по которым он отмеряет количество выпитых чаш...
-Вот, на - Мариса достала из секретера, где у нее был устроен маленький бар, наполовину пустую бутылку сладкого - Чтоб тебе было не скучно наедине с генералом Бардом. Подожди тут.
Генерал Бард был высок ростом, почти до потолка. Как и любой портрет в полный рост. Он был здесь всегда. Еще до того, как Мариса купила эти комнаты. Быть может, даже до того, как построили этот дом. Кто такой был этот генерал, какие славные победы он одерживал и какие сокрушительные поражения перенес, так и осталось загадкой, как осталось в безвестности и его настоящее имя. Просто Мариса сказала, что он похож на её дедушку, которого она не видела ни разу в жизни, зато точно знала, что в местной таверне где-то на северных холмах далекой Гвенды его звали именно генералом Бардом.
Вертура взялся за горлышко и привычным умелым жестом поболтал по кругу принесенную ему бутылку с вязкой крепкой жидкостью, посмотрел на просвет свечей и обратился к генералу. Всегда бравому, закованному в серебряную кирасу, при двуручном мече, жезле и наградных подвесках и венках на нарядно разукрашенной генеральской ленте.
-Никогда бы не подумала, что мэтр Бард такой интересный собеседник! - Мариса стояла на пороге комнаты, оперившись острым локтем о дверь. Белая рубаха-кину, заправленная в длинную черную юбку, сменили черную мантию, плащ и шарф. Большой бархатный бант схватывал пряди темных волос. Казалось, эта простая домашняя одежда подчеркивала тонкую узкоплечую фигуру, а свет свечей на столе отражается в темных, почти черных, весело прищуренных глазах, и болтающимся на груди писательницы, на цепочке вместо нательного крестика, агатовом осколке звездного камня.
-Ты так и не попробовал, а я так старалась, чтоб тебе понравился этот ликер - Мариса наполнила из бутылки свой кубок и тоже отставила его в сторону - Неужели твои вкусы меняются... Учитывая генерала, стало быть... - она картинно отвернулась, высматривая что-то в портрете. Ее ладонь легла на рукоять меча детектива.
-И почему мне, как это полагается во всех подобных сценах, не приходит на ум никакая остроумная пикантная глупость? - глядя совершенно в другую сторону, будто проверяя, плотно ли задернуты шторы, как бы невзначай бросил Вертура и протянул руки - Я думаю, что ты понимаешь, что я хочу сказать или как-то типа этого...
Глава 2. Письмо
-Мне почти тридцать и я одинока! - горестно вздохнула Мариса. Облокотившись затылком о плечо Вертуры. Манерно подогнув ногу в колене, она лежала поперек кровати и смотрела в окно. Между тяжелых штор тускло серело печальное утреннее небо.
-Да я вот тоже все никак не могу понять, как я здесь очутился - доверительным тоном сообщил детектив.
-Вот хам - хлопнула его рукавом Мариса - Нет, чтоб сказать, что я самая красивая и умная.
-Это все тебе и так говорят - возразил детектив - До пошлости банально. Зачем повторять и без того очевидные вещи?
Его длинные серые бесцветные волосы рассыпались по подушке, переплетаясь с ее темными, слегка рыжеватыми локонами.
-Тогда хотя бы возьми меня за руку - сделала обиженный вид писательница и сложила ладони на груди.
Они позавтракали позавчерашним вином, сыром и конфетами. Часы на колокольне церкви за окном показывали начало девятого часа утра. Холодный ветер раскачивал ветви ивы у рыжей стены. Дорожку до мостовой завалило серыми и желтыми опавшими листьями.