Целый месяц я наблюдала за ней издали: вот она в плавательном бассейне, вот в библиотеке, в гимнастическом зале - и мне казалось, что тяжкий груз с каждым днём беспокоит её всё меньше и меньше. Никто не рассказывал ей о тех ужасах, что творились за пределами кантона, она не получала газет и не слушала радио. Щёки её порозовели, в глазах появился прежний озорной огонёк - передо мной снова была та Восьмая, которую я поклялась научить всему, что знаю. Без сомнения, думала я, это был кризис, вызванный переизбытком информации, синдром "первого ученика". Отдохнув и окрепнув, она должна с новыми силами устремиться к идеалам Арка - гармонии, красоте и внутреннему спокойствию.
А ровно две недели назад, - голос перфекты дрогнул, - я нашла в её комнате газету со статьёй о Торакайской бойне. Вы знаете, что такое Торакайская бойня?
- Конечно, - кивнул Гиркас, не отрывая взгляда от её груди. - Самый масштабный конфликт за всю историю Тразиллана. Когда я был школьником, об этом много писали в газетах. Сейчас всё затихло. То ли битва кончилась, то ли ещё что...
- Битва продолжается, - покачала головой перфекта. - И вещи, которые там творятся, заставляют думать, что она продлится долго. В отличие от вас я узнала об этом конфликте совсем недавно, можно усмехнуться моему невежеству. Так вот, когда я нашла эту газету, то поняла, что ничего не изменилось. Она так и не оправилась, просто боль, которую вызывали у неё новости из внешнего мира, спряталась глубже. Я хотела посоветоваться с сёстрами, но было поздно. Когда я обнаружила газету, Восьмая уже оставила Арк. Я не знаю, как ей это удалось; все, что у меня есть - её прощальная записка. Посмотрите. Вы - Дун Сотелейнен, может быть, вам будет интересно.
Гиркас взял протянутый перфектой листок бумаги и прочёл на нём следующее:
Учитель!
Если вы читаете это письмо, значит, я покинула Арк и сейчас на полпути к Торакайскому заливу. Не вините меня за поспешное решение: если бы я продумала над ним ещё день, то не стала бы ничего делать. Мне не хватило бы сил: теперь я не боюсь признаться, что величайшая надежда Арка, как вы меня называли - трусиха, обычная трусиха.
Не знаю, с чего начать, так много надо сказать, и так мало времени. Собственно, его у меня не было никогда. Как только я покинула родильный бак, я сразу начала учиться, и...
Нет, не так. Сейчас я кажусь себе чудовищно, преступно неблагодарной. Я просто обязана, учитель, сказать вам: вы учили меня видеть окружающий мир, и учили хорошо. Не ваша вина, что мир не настолько замечателен, как бы вам хотелось. Вот здесь- то и виновато время: будь его побольше, я бы сумела примириться с недостатками Тразиллана, я бы смогла понять, зачем, для чего нужны боль, смерть, унижение и страх, а ведь они для чего- то нужны, раз никто от этих демонов не свободен. Но у меня нет времени, а сердце, которое во исполнение грядущих великих задач сделали чутким, заставили болеть, требует отчёта. Потому не пытайтесь понять мои мотивы разумом, если не хотите разочароваться в самой преданной ученице. Не надо: вам ещё предстоит учить других.
Узнавая окружающий мир, одни вещи я любила, других боялась и стыдилась. Это было частью моего воспитания: я должна была закалиться, нарастить защитный слой, скорлупу, хранящую нежную мякоть. Одни удары были точно рассчитаны - минимум вреда, максимум знания, другие подвергали сомнению мою прочность, но я держалась.
Я думаю, душа каждого человека - это рисунок шрамов. Мы - я, вы - плохие художники в сравнении с жизнью. Картина, начертанная во мне, неточна, пусть и мучает не меньше подлинных полотен. Я еду на Торакайскую Бойню сражаться с призраком, рождённым, возможно, лишь моим разгорячённым воображением. Что ж, пусть так.
Но почему Торакайская бойня? Это хороший вопрос. Читая о нашей истории - все эти войны, споры, месть, пролитая кровь - везде я замечала одно и то же. Человек хочет иметь, и не имеет. Что именно? Банальные вещи: дом, семью, друзей, уверенность в завтрашнем дне, дело, которому можно посвятить жизнь. Вот он, двигатель мира, могучий и неостановимый - гигантское солнце, которому можно лгать, но обмануть которое нельзя.
Или можно?
В газетах, книгах, и не только, я встречала людей, обещавших соплеменникам счастье - стоит встать под правильные знамёна: политической партии, клуба, фирмы.
"Неужели вы не хотите, чтобы вашим жёнам, мужьям, детям и внукам жилось лучше, чем сейчас, чтобы их мечты воплотились в жизнь? - говорили эти люди. - Разве вы враги самим себе? Разве вы враги жизни, счастью, радости?".