ер, адмирал Регуляторов, официально заявил, что для него теперь вопрос чести - уничтожить "Космодамианск". Гибель госпиталя была делом решённым. Регуляторы как раз нарастили орбитальную группировку за счёт подкреплений с Земли, так что наши дни были сочтены... Плесни-ка ещё.
Выпив Миранда продолжила:
- За два дня до уничтожения "Космодамианска" к нам пристыковался "Неугасимый светодиод".
- Кто? - переспросил Сэм.
- "Неугасимый светодиод сияния нематериального", он же "НССН". Корабль-храм Экзархии. Они исповедали и причастили всех на борту, но главной их целью было упокоить во плоти Клементину. Её одну. Видимо они уже решили, что она станет святой. Я помню, как они заталкивали её в сканирующую капсулу. Клементина хотела, чтобы они спасли всех сестёр, но Альборий и Павлиний, похоже, чётко выполняли данный им приказ. Короче, они дали ей под дых и закинули в капсулу. Я не вмешивалась - всё-таки для Клементины это было благом. Упокоение во плоти на дороге не валяется.
- Подожди, - остановил её Сэм. - Ты сказала, что там были протопресвитеры?
- Какие ещё протопресвитеры? - отмахнулась Миранда. - Альборий и Павлиний? Да они тогда ещё были простыми техниками по процедуре упокоения, их даже звали по-другому - Гриша и Миша. В промасленных комбинезонах оба. Грязные, лохматые. Как только они Клементину просканировали всю, "Светодиод" принял на борт столько наших раненых, сколько смог, и улетел, забрав себе для прикрытия "Целеустремлённый"... Налей. За твоё здоровье, Сэм... Так вот, госпиталь наш остался без защиты - стреляй не хочу, в общем. Как я вчера прочла, оказывается, миротворцы послали для нашего уничтожения всего один корабль - канадский ракетный фрегат "Принц Уэльский". Это было форменное издевательство, что нас должны были сбить жалкие канадцы. Они не сделали за всю войну ни одного залпа из своей электрокинетической пушки, и этот их первый залп стал для них последним. От перегрузки загорелась бортовая электропроводка, запылала бытовая химия, которую сгрузили на "Принца" все остальные корабли группировки. Экипаж успел спастись на челноке, но сам фрегат выгорел за полчаса. И всё же, своё черное дело он сделал... Это была противокорабельная шрапнель. Облако вольфрамовых стрелок прошило борта "Космодамианска" как картонку. К тому моменту на корабле оставались пять членов экипажа, сто семнадцать сестёр, дюжина врачей и четыре сотни раненых. Все погибли. Кого-то убила шрапнель, остальных - взрывная декомпрессия. Вот, собственно, и вся история, Беккет.
- Почему забрали крейсер прикрытия? - спросил Сэм.
- Они изначально планировали канонизировать Клементину. Сразу после своей смерти она была признана девой-мученицей и воскрешена уже в статусе постумной святой. Через неделю после гибели госпиталя, останки Клементины и всех остальных были спасены с падавшего на Марс "Космодамианска". Мощи были пластинированы. Ты сам видел их в холле Патриархии.
- Постой, но раз ты была на том корабле, значит, они сняли копию не только с Клементины, но и с тебя? Или они увезли тебя с собой на "Диоде"?
- Нет, - отрицательно мотнула головой швея. - Они специально не брали сестёр. Мы должны были сформировать соцветие мучениц вокруг Клементины.
- Тогда куда ты подевалась с Космодамианска? Твоё тело ведь не было найдено, помнишь?
- Не было, - согласилась Миранда. - Вот ещё я отдам им моё тело. Оно мне самой нужно.
- Перефразирую вопрос - ты была на корабле в момент его гибели?
- Да, была.
- Что ты делала после того, как по кораблю был нанесён удар?
- Ну, я поспала, - ответила напарница. - Потом мне стало скучно, и я начала перетаскивать тела в шлюз. Когда, спустя семь дней, "НССН" вернулся за мощами Клементины, я уже рассортировала всех и снабдила бирками. Клементину я сразу убрала в целлофановый мешок, чтобы она не высохла. Она была такая красивая. Я вот не такая красивая, как она. У нас было много красивых сестёр. Мне было их очень жалко, но я ничем не могла им помочь. Всё было бессмысленным.
По щекам Миранды побежали слёзы.
- Ты была в скафандре? - спросил её Беккет.
- Нет. Да и зачем? Вакуум не такой уж страшный, как кажется. Он даже не холодный, ведь там нечему забирать тепло. Вакуум тёплый - будто тебя завернули в термолюксовое одеяло. Приходилось много пить, конечно, чтобы ткани не пересыхали, особенно слизистая, но, в целом, было терпимо.
- Ты что-то путаешь, - поправил её Сэм. - Человек умирает в вакууме через пять минут.
- Ну, тогда, значит, я умерла, - ответила Миранда. - Наверное, так было бы лучше - для меня, для неё, для всех нас. Я вспомнила, Беккет, я абсолютно бесполезная. Сёстры звали меня Саломея Неумеха, потому что я ничего толком не могла. Я даже Клементину не смогла спасти, а сама я жить недостойна.
С этими словами Миранда стала вытаскивать воткнутые в грудь электроды.
- Ты же умрёшь, - попытался остановить её Сэм, не давая швее освободиться от спасавшей ей жизнь аппаратуры.
- Не бойся за меня, Сэм, - прошептала на прощание Миранда. - Я не та, за кого стоит волноваться.
Сказав так, женщина закрыла глаза и отключилась. Сэм ещё минут десять пытался привести её в чувство, но у него не хватало ни навыков, ни знаний медицины. Сердце не прослушивалось, зеркало, приложенное к губам, не запотевало. Отчаявшись, детектив сидел рядом с бездыханной Мирандой в каком-то мучительном ступоре... А потом она захрапела - тихо-тихо, но для Сэма это было то же самое, как если бы он опоздал на отплывающий "Титаник", потому что выиграл сто миллионов в моментальную лотерею, купленную по случаю присвоения ему рыцарского звания. Он ещё долго сидел, не шевелясь, и слушал сопение напарницы, и в те минуты это были самые важные, самые радостные для него звуки.