благоразумно уступил.
- Это ты правильно сделал, - одобрила Клементина. - Пойдёмте. Разговор мы продолжим уже в моих хоромах.
Пока они шли по коридору, все, кто попадался им на пути, просили у Клементины благословения. В основном это были священники и монахи обоих полов. В ответ святая протягивала руку для поцелуя и осеняла крёстным знамением. Сэм, шедший за ней следом на пару с Мирандой, не уставал удивляться одеяниям и вполголоса расспрашивал напарницу. Та отдувалась как могла:
- Это не платок с дыркой, это апостольник. Такой же когда-то носили великомученицы Елисавета и Варвара. Клементина носит его, потому что она, как и они, военный медик... Нет, Сэм, это не цилиндр с занавеской. Это камилавка с намёткой. Обычная одежда наших батюшек. И это не сутана, а подрясник... Беккет, ты меня уже замучил вопросами. Крест такой большой не потому, что у кого-то зрение плохое, а потому что это наперсный крест.
- А почему... - в сотый раз начал детектив.
- Отстань, Сэм. Доставай вон Клементину, - в какой-то момент сдалась Миранда, и дальше они следовали молча, пока не дошли до маленькой двери в стене. Дверь была на высоте пояса, и к ней вели каменные ступеньки. По обе стороны стояло по сестре в красивом чёрном облачении, обильно украшенном белыми крестами и надписями.
- Вот и мои хоромы, - провозгласила Клементина. - Добро пожаловать, и берегите голову.
Келья Клементины представляла собой куб два метра шириной, длиной и высотой. Ровно половину крохотного помещения занимала койка. Ещё четверть занимала высокая тумба, задвинутая к стене. Оставшаяся четверть комнаты - площадка метр на метр - теперь была забита людьми. Клементина вытерла ступни о коврик и, шагнув на кровать, с неё перешла на тумбу, где и села по-турецки. Святая сняла апостольник и повесила его на спинку кровати. Миранда села на постель, Беккет же остался на ногах - для него просто не было места. У стены, к которой прислонился Беккет, стоял потрёпанный кожаный чехол - вероятно, тот самый, который они видели в приёмном зале, рядом с троном Клементины. Сейчас чехол впивался крышкой Сэму в бедро.
- Госпожа Клементина, почему именно здесь? - спросил детектив, намекая не тесноту.
- Тут нас не подслушают, - объяснила святая.
- Вы в этом уверены?
- Утром я дезактивировала помещение, - сказала Клементина. - Обезвредила три радиожучка, одного радиотаракана и четыре радиоблохи, которые кусались как настоящие. Эти твари портили мне жизнь годами, но сегодня я прижала их к ногтю.
С этими словами целительница наклонилась и, открыв верхний ящик тумбы, показала старинные титановые плоскогубцы.
- Эти современные жучки таки твердые, - пожаловалась святая.
Сэм окинул взглядом помещение.
- Как насчёт стен, пола и потолка? - спросил он. - Через них могут проникать звуки?
- Исключено. Вокруг нас метр пеностали, - сообщила хозяйка комнаты.
- Пеносталь? - удивился гость.
- Это помещение было получено путём заливки гораздо большего помещения жидкой пеносталью. Я аргументировала это тем, что так смогу молиться в полной тишине.
- А как же дверь?
- У двери дежурят сёстры-великосхимницы, - объяснила целительница. - Поверьте, они умеют держать язык за зубами.
- Госпожа Клементина, почему вы избавились от прослушки именно сегодня? - поинтересовался Беккет.
- Я знала, что вы придёте поговорить по душам, - ответила святая. - У вас в головах накопилось столько разрозненной информации, решила я, что вы наверняка попытаетесь вытянуть из меня хоть какие-то ответы, даже рискуя вызвать мой гнев и немилость.
- А мы вызовем в вас эти чувства? - спросил Сэм осторожно.
- Да уж будь уверен, Беккет, - убедила его Клементина. - Вот сейчас и посмотрим, сможет ли это вас остановить.
Хозяйка комнаты достала из кармана один наушник и сунула его в ухо.
- Что вы слушаете? - спросил гость.
- Тебя что - интересуют мои музыкальные пристрастия? - удивилась Клементина.
- Стало интересно.
- Я слушаю риконстракт.
- Впервые слышу о таком.
- Риконстракт возник из дистракта, - сказала Клементина и тут же добавила. - Хотя вряд ли ты слышал даже про дистракт.
- Я большой поклонник дистракта, - возразил Сэм. - Конкретней, джаз-дистракта.
- Даже так? - изумилась святая. - Тогда тебе может понравиться.
- Держи. Как раз новая композиция начинается, - Клементина протянула ему второй наушник.
Сэм вставил горошину в ухо, и чуть не выковырял обратно - в ухе словно разверзся ад. Какофония звуков и мешанина голосов - вот чем была эта музыка.
- Это риконстракт церковного хорового пения. Он начинается как дистракт, - сказала целительница. - Но если дистракт - это вечная погибель души, разложение гармонии и торжество хаоса, то риконстракт - это постепенное воскрешение величественной и чистой музыки из той пучины, в которую её низверг дистракт. Если дистракт - это крушение всех надежд, то риконстракт - это новая надежда.
- Разве такое возможно? - не поверил Сэм. - После дистракта ничего нет. Это как абсолютный ноль.
- Я, как и ты, однажды потеряла всё и нашла убежище в дистракте, - сказала святая. - Но я пошла дальше. Мне была дарована надежда на спасение. Однажды я смогу слушать обычную музыку, которую привыкли слушать люди, но для меня она будет значить гораздо больше чем для них. Ведь я вернулась к ней, полная новых надежд, пусть однажды я и отвергла её, потеряв всякую надежду.
- И как же обрести эту надежду? - спросил Сэм.
- Через Бога, - ответила целительница.
- Вот уж спасибо, - Сэм вынул из уха горошину и протянул её Клементине.
Та вынула свою и протянула её Беккету:
- От тебя зависит, будешь ли ты спасён или канешь в бездну. Музыка - всего лишь аллегория, воплощённая в звуке, но выбор человека - всегда материален. Прямо как сейчас.
Сэм колебался. Наконец он взял у целительницы вторую горошину и убрал наушники в карман плаща.
- Мы должны обсудить детали завтрашней вашей операции по задержанию преступника, - сказала Клементина. - Но прежде чем мы к ним перейдём, повторюсь, вы можете спросить меня всё, что хотите... Миранда, ну вот опять ты молча сидишь. У тебя есть ко мне вопросы?
- Где моё лицо? - ответила швея, не поднимая взгляда.
- Ого, - хлопнула в ладоши Клементина. - Вот это подача. Не стала размениваться на пустяки и сразу перешла к главному.
- Где моё лицо? - повторила свой вопрос Миранда.
- Твоё лицо теперь у твоей статуи на мемориале. Оно пластинировано, - ответила Клементина. - Фактически, его больше нет.
- Зачем ты забрала моё лицо? - Миранда подняла глаза на целительницу.
- Эй, полегче, - остановила её та. - Не вали с больной головы на здоровую, ладно? Я твоё лицо не трогала. Когда его забирали, я была мертва и существовала только в цифровой копии. Это всё Альборий и Павлиний проделали - их и спрашивай.
- Зачем у меня лицо Петы?
- Затем, что ты лучше Петы справишься с этой задачей, - ответила Клементина. - Следующий вопрос?
- Что в нём? - Миранда кивнула в сторону прислоненного к стене чехла. - Там Зингер?
- Сама посмотри, - был ответ Клементины.
Миранда потянулась с кровати, и Сэм подал ей чехол. Открыв крышку, Миранда сунула в него руку так, как она делала, доставая свой Зингер. Сначала на её лице отразилось недоумение, словно что-то внутри оказалось не так, как она ожидала, потом швея вздрогнула и попробовала выдернуть руку, будто в чехле захлопнулся капкан. Когда руку выдернуть не получилось, Миранда замерла и, задрав голову, пустым взглядом упёрлась в потолок.
- Как дела? - спросила её Клементина.
- Нормально, - ответила Миранда спокойно.
- Руку будешь вытаскивать? - поинтересовалась святая.
- Буду, - ответила швея. - Дай посидеть спокойно, а?
- Ну, сиди, - пожала плечами целительница.
Сэм скорее почувствовал, чем осознал, что в его напарнице что-то изменилось, стало другим, когда её рука попала в чехол. Выражение лица, взгляд, даже оттенок голоса - всё чуточку, но отличалось.
- Миранда, - позвал Сэм.
- Да, Беккет, - швея сконцентрировала взгляд на детективе.
- Что с тобой?
- Задумалась, вот и всё, - сказала Миранда и вытащила руку из чехла. Теперь на ней было странное устройство, чем-то напоминавшее Зингер, но тоньше и длиннее. Сэму показалось, что он где-то его уже видел.
- Это же та штука, - сказал он Клементине. - На мемориале у вашей статуи...
- Омрон Ньюромиссая, - подсказала святая. - Полевой сшиватель нервов.
Миранда осмотрела устройство на своей руке. В её глазах появился интерес. Пальцы легли на переключатель режимов. Напарница стала переключать их по очереди.
- Режим рассечения нервов. Режим сшивания нервов. Режим нейростимуляции, - Миранда улыбнулась. - Просто песня. Никогда бы не снимала.
- Если хочешь, можешь оставить его себе, - предложила Клементина.
- Он меня будет мало толку, я тебе уже говорила, - отказалась Миранда. - Завтра в этих руках должен быть Зингер, а не Омрон. Моё время ещё придёт. А пока что - спасибо за предложение.
С этими словами Миранда сняла с руки устройство и, убрав в чехол, передала Беккету, чтобы тот поставил на место.
- Что с тобой? - спросил напарницу мужчина, обеспокоенный её странными словами.
- Со мной всё в порядке, - ответила та на автомате и, чуть подумав, добавила: - У меня больше нет вопросов. Я всё поняла.
- Зато