ояние.
- Так ты и это вспомнила? - глубокомысленно покачала головой Клементина. - Давно таблетки не пьёшь?
- С самой поездки к Урквину, - призналась Миранда.
- Ну, смотри сама, Миранда. Я хотела уберечь тебя от того, что ты рано или поздно вспомнишь, но ты сделала свой выбор, - сказала Клементина. Тем не менее, она приняла предложение и, сойдя с тумбочки, легла на кровати так, что её голова теперь покоилась на коленях швеи. Та положила сложенные лодочкой ладони на лоб святой и стала шептать молитву. Святая закрыла глаза и задышала глубоко и спокойно.
- Клементина, - позвал мужчина. - Пока мы не перешли к обсуждению предстоящей операции, у меня есть ещё вопросик.
- Да валяй, чего уж там, - расслабленно сказала целительница.
- Я хотел бы поговорить о Саломее.
- Что за Саломея? - не поняла Клементина.
- Сестра Саломея с "Космодамианска", ваша первая помощница. Та, что на мемориале обнимает ваши колени. Та, кто держала людей за голову и молилась, пока вы резали их на операционном столе. Та, кого теперь зовут Миранда, - не стал ходить вокруг да около Беккет и сразу выложил все карты на стол.
- Ого, - святая открыла глаза и уставилась на детектива. - Как вы узнали о Саломее?
- Урквин помог, - честно ответил Беккет, понимая, что своей откровенность он никак не мог навредить другу - тот жил на другой стороне планеты, в другом государстве, так что был недосягаем и для Клементины, и для её церковного начальства.
- А он опасней, чем я думала, - сказала святая задумчиво. - Мне казалось, что они стёрли все упоминания о моей первой помощнице. Мир забыл о Саломее. Так удивительно, что ты спрашиваешь меня о ней сто лет спустя того дня, когда её имя прозвучало в последний раз.
- Разве меня не называли Саломеей всё это время? - удивилась Миранда и прервала молитву.
- Никто не называет тебя так с момента гибели госпиталя. У тебя было другое имя всё это время, - ответила ей целительница.
- Какое же?
- А вот его ты должна вспомнить сама. Бросила таблетки - мучайся теперь, - грустно усмехнулась святая.
- Почему удалили информацию о Саломее? - задал вопрос Сэм.
- Когда Альборий и Павлиний прилетели на своём "Светодиоде" и пристыковались к "Космодамианску", они считали, что достаточно будет снять с меня цифровую копию, и дело в шляпе. На тот момент они были лучшими техниками в вопросах упокоения, и оба, кстати, были всего лишь дьячками, - сказала Клементина. - Так вот, они крепко накосячили в моём случае, и ситуация усложнилась настолько, что их планы на повышение могли пойти прахом. В результате мне удалось выторговать себе Саломею, но о ней никто не должен был знать, особенно в Экзархии. В некотором смысле, все мы вчетвером - я, Саломея, Альборий и Павлиний - стали заговорщиками, чтобы сохранить тайны друг друга. Тридцать лет назад к нам присоединилась Пета. Я выпросила её у протопресвитеров, потому что мы уже не справлялись. Таким макаром Пета вырвалась из бесконечного цикла кратковременных воскрешений, чтобы вступить в наш маленький клуб по интересам.
- И что же за тайны вы храните? - спросил детектив.
- Так я тебе всё и рассказала, - отмахнулась Клементина.
- Почему ты меня выторговала? - спросила у святой Миранда.
- Мы связаны с тобой, - ответила Клементина. - Есть вещи, которые никогда не становятся достоянием общественности, но от этого не исчезают.
- Что за вещи? - поинтересовался Сэм.
- Ну, например, ты знаешь Эрика Лакшмийского?
- Уже наслышан, - кивнул Беккет. - Ньюмен. Постумный святой с Венеры. Предсказывает будущее.
- Да. Эрик видит будущее, это правда, - подтвердила целительница. - Но его дар крайне ненадёжен. Иногда он видит грядущее чисто-чисто, будто в солнечный день смотрится в лесной ручеёк и различает каждый камешек на его дне, но иногда будущее - как бушующий поток. Муть может не оседать неделями, а с него требуют каждый день, понимаешь? У него там есть свои протопресвитеры, и им вынь да положь предсказание. Тогда он берёт и проходит две дороги чистейшего колумбийского кокаина - так, что голова становится звонкой и пустой, как колокол. И будущее открывается, как сверкающая бездна, и он говорит и говорит, а десять дьяков записывают каждое его слово. Но беда в том, что Эрик, этот культурный, воспитанный и застенчивый человек, потомственный клирик, вдруг начинает загибать семиэтажным матом и, на чём свет стоит, кроет всех подряд - и Церковь, и Экзархов, и дьяков, и тех людей и события, которые ему открылись. Когда он приходит в себя, Эрик всё помнит. И он начинает просить у дьяков прощения, ползает перед ними на коленях, целует обувь. Они прощают его, но он всё равно идёт и бичует себя до крови, а потом держит самый строгий пост - так его греховные слова жгут ему сердце... Однажды он даже прилетел сюда ко мне. Ему показалось, что в тот раз только я смогу отпустить ему грехи. Я хлестала его плёткой по его просьбе, а потом залечила ему раны и мы, обнявшись, проплакали и промолились ночь напролёт. Люди никогда не узнают всего этого из открытых источников. Мы, постумные святые - по-прежнему живые люди, и у нас есть свои слабости. Церковь вынуждена скрывать некоторые факты о собственных святых, чтобы поддерживать тот благоговейный образ, который они создали.
- И как это относится к Саломее? - спросил Буккет.
- Я и Саломея - мы были ближе, чем друзья. Ближе, чем сёстры, - ответила Клементина, поймав взгляд Миранды. - В наших чувствах друг к другу и в наших отношениях не было ничего порочного и грязного. Однако, Альборий и Павлиний сочли, что пора положить этому предел, сразу после того, как я сделалась постумной святой. Они предпочли, чтобы никто и никогда не узнал, что подле меня всегда была Саломея.
- Кем мы были друг для друга? - спросила Миранда.
- Сёстры в Благодати, - ответила Клементина. - Мы с тобой сёстры в Благодати.
- Что это значит?
- И это ты тоже должна вспомнить сама. Мне было тяжело отправлять тебя в это рискованное мероприятие по поимке преступника, но ты настаивала. В результате, я злилась на тебя и на себя тоже. Поэтому я так строга к тебе.
- Клементина, почему ты не послала Пету? - спросил Беккет. - Она профессиональный детектив, а со своей встроенной в руку пушкой она смогла бы разделаться с преступником в два счёта.
- Я поступила так из-за тебя, Беккет, - ответила святая.
- Да я-то тут причём? - развёл руками Сэм.
- Пета - профессионал, но она одиночка. Она выжила бы, но она не смогла бы сохранить твою жизнь. Преступник слишком опасен, чтобы так рисковать. Я предпочла отправить Миранду, потому что она выживет при любом раскладе и, как швея, сможет сохранить твою жизнь.
- Ты так говоришь, будто я чем-то важен и ценен для тебя, - недоверчиво хмыкнул мужчина.
- Не только для меня, но и для всех нас, - хитро улыбнулась Клементина. - Ты, Сэм, ключевой элемент во всём происходящем.
- Да ладно, - отмахнулся детектив.
- А теперь, когда мы все трое немного подружились, пора переходить к делу, - Клементина убрала голову с коленей Миранды и села. - Мне уже лучше. Спасибо, сестра.
- Пойдёмте в зал для приёмов, - предложила святая. - Там у меня большой проектор. Мы обсудим операцию и наметим приготовления... Но ты, Беккет, по дороге умоешься, а то выглядишь так, будто тебя тут пытали.
- Действительно, - согласился Сэм. - Освежиться мне не помешает.
Трёхмерная голограмма, отражавшая схему купола 11А, висела в центе приёмного зала. Клементина, используя свой любимый дюбель как указку, показывала Сэму и Миранде, что и как устроено.
- Так как мы не знаем, какой дорогой преступник проникает в купол, лучше брать старика в его логове, о котором нам, по крайне мере, что-то известно, - сказала святая, прохаживаясь вокруг голограммы. - Купол устроен так. Снизу находятся военные склады стратегического запаса министерства обороны, охраняемые патрульными дронами. Вам там делать нечего. Почему, думаю, объяснять не надо. Наверху купола прикреплена сварная ферма, на которой стоит двухэтажное здание вокзала. Первый этаж - это досмотровое оборудование и камеры хранения, второй этаж - зал ожидания и кафетерий. Оттуда наверх уходит лифт на внешнюю ферму купола. Там четыре посадочных площадки для орбитальных шаттлов. К каждой ведёт гермокоридор, заканчивающийся подвижным стыковочным шлюзом. Сейчас, понятное дело, никаких шаттлов там уже нет, поэтому через верх старику бежать некуда. Если только спрыгнуть с внешней фермы и съехать по километровому скату к стыку с одним из соседних куполов.
- Звучит, как чистое самоубийство, - заметил Беккет.
- Именно, - кивнула Клементина. - Раз побег через верхний шлюз невозможен, у преступника остаётся только один путь - убегать вниз. В этом ему могут помочь четыре эскалатора, ведущих к вокзалу с нижних уровней - по одному эскалатору на каждую сторону света. Все эскалаторы поделены на четыре дорожки. Две работают на подъём, и ещё две - на спуск. Итого - шестнадцать дорожек, восемь - вниз и восемь - вверх.
- Но сейчас эскалаторы выключены? - решил уточнить Сэм.
- Я как раз к этому веду, - ответила святая. - Длина каждой дорожки - семьсот метров. Дорожки установлены под углом сорок пять градусов. Сейчас все эскалаторы выключены. Или наш преступник - чемпион мира по выносливости, или он нашёл возможность управлять дорожками.
- Разумное предположение, - кивнул Беккет.