— По левую руку и прямо.
— Нет, — тяжко вздохнул Чипншпиллинг. — Пусть в плане ничего не сказано про этаж, но выйти мне необходимо только в первое окно справа.
Бэнгл подошел к нише, снял с гвоздя гравюру и, сделав рукой приглашающий жест, произнес:
— Прошу! Только цельтесь пониже, чтобы не воткнуться лбом в гвоздь, на котором висела гравюра.
— Вы издеваетесь? — догадался лорд.
— Что вы, сэр?! — довольным голосом воскликнул Бэнгл. — Я никогда не издеваюсь над безумцами! Ведь их нужно жалеть…
Чипншпиллинг со злостью выбросил трость назад через плечо. Его правая рука нырнула в разрез плаща на груди, и в ней появился небольшой пистоль.
— Французский? — невозмутимо поинтересовался Томас.
— Да, — ответил лорд, взводя курок. — Безотказное оружие.
Он навел дуло на Бэнгла и заявил:
— Капитан, долбите кладку! Даю час времени, иначе я вас продырявлю.
— Послушайте, сэр, — Бэнгл сделал шаг в сторону, намереваясь сбежать в соседнюю комнату, где у него тоже было кое-что припрятано, но пистоль качнулся в руке Чипншпиллинга и Томас замер на месте. — На кой черт вам нужно проделывать все это именно в моем доме? Что, других домов мало? Идите в любой собор. Церковь налоги не платит. Окон там — не навыходишься! Особенно у архиепископа Кентерберийского…
— Вам абсолютно не надо знать, что стоит за моими действиями, — надменно ответил лорд. — Если б вы имели понятие о древних силах, направляющих меня, то вряд ли бы смогли спать спокойно!
— Вот только колдунов мне здесь не хватало! — воскликнул Бэнгл. — Да пусть эти ваши древние силы провалятся к дьяволу в копыта! Вместе с вами, кстати, сэр… Но почему именно я должен участвовать в этом безумии? Еще раз повторю — идите к архиепископу. Он большой специалист в колдовском деле. У него есть сухие дрова, смола и факелы. С его помощью вам удастся даже не выйти, а вылететь к чертям через пламя костра, и никаких окон для этого совсем не потребуется…
— Хватит болтать, Бэнгл! — крикнул Чипншпиллинг, у которого закончилось терпение. — Я здесь потому, что так было предначертано. Немедленно приступайте к работе!
— Чем я буду долбить кладку? Головой? На это способны только вы, сэр! А мне потребуются молоток и лом.
— Хорошо. Идите и принесите их. Ах, нет! Я пойду с вами. И если вы попытаетесь выкинуть какой-либо фортель — то я пристрелю вас на месте!
— А если случится осечка? — язвительно спросил Бэнгл. — На улице дождь, порох мог и отсыреть…
— А если нет?
— А если да?
— Секундочку…
Лорд еще раз слазил в пазуху и достал второй пистоль. Он взвел курок, взял оружие в левую руку и довольным голосом сообщил:
— Вот теперь вам точно не уйти от пули!
— А если оба не выстрелят?
— Молчать! — заорал Чипншпиллинг. — Вперед, за инструментом!
— Бушприт тебе в торчащий якорь! — приобщился к беседе попугай.
Оба участника оконного дела вздрогнули и посмотрели на Фунта.
— Как можно глубже, — добавило пернатое существо.
В этот полный драматизма момент над головой лорда вдруг поднялась выброшенная им ранее трость. Сделав в воздухе замысловатую дугу, она опустилась ручкой на шейную часть аристократического затылка Чипншпиллинга. Раздался тупой звук удара, попугай каркнул: «Батарея, пли!», и тут же грянул сдвоенный выстрел…
Когда пороховой дым рассеялся, Бэнгл ощупал себя и понял, что нисколько не пострадал. Оглядев гостиную, он заметил две дырки в деревянной двери, ведущей в кухню, тело лорда Чипншпиллинга, расположившееся в вольной позиции на полу; и Томпкинса с тростью в руке. Лицо матроса было перекошено, а из лысины на его голове явственно выпирала большая красная шишка. Попугай, выставив вверх обе лапы, лежал в клетке на спине и притворялся убитым.
— Вот так пускай в дом всяких лордов! — хрипло воскликнул Томпкинс. — Куда ни плюнь, везде одни мерзавцы, шланг от помпы им в рожу!
Попугай вдруг открыл левый глаз и громко сообщил:
— Не прошел!
— Что-что? — переспросил Бэнгл.
Фунт ничего на это не ответил, так как опять притворился убитым.
Томас, немного подумав, пришел к выводу, что надо что-то делать с Чипншпиллингом. Лорд лежал на животе, расставив в стороны руки и ноги. Нос его упирался строго в пол, и потому бакенбарды топорщились достаточно симметрично, никак не нарушая гармонию. Пистоли так и остались в руках, но уже не представляли опасности, потому что были однозарядными.
— И что теперь делать с этой обезьяной? — спросил Бэнгл.
— Были б мы сейчас где-нибудь на широте Тенерифа, то просто булькнули бы его в море, — ответил Томпкинс. — А здесь, я думаю, без констебля не обойтись. Но первым делом следует его связать. Вдруг он очнется. Я не удивлюсь, если у этого аристократического негодяя где-нибудь в заднице окажутся припрятанными еще несколько пистолей.