Не успел он закрыть текст, как пришёл сигнал о вызове, который заставил Дениса выпрямиться и сразу ответить:
- Илья?
- А... да. - Голос был слабым, а виртэк оставался пустым - парень предпочёл опцию "только звук". Послышалась какая-то возня, и Илья сказал, уже чуть более бодро: - Привет, Денис.
- Привет! Ну как ты? Как дела?
- Я... плохо. И я звоню, чтобы, чтобы... - парень на секунду замялся, а потом вдруг выпалил: - Помоги! Помоги мне Денис, прошу тебя!
- А что случилось? Где твоя мать?
- При чём тут мать?! - взвизгнул Илья. - Я к тебе обращаюсь! Я юнифон включил, чтобы тебе позвонить!
- Это всё так же тебе неприятно?
- Что? - не понял Илья.
- Юнифон включённый.
- Лекарства ослабляют, но... слушай, - вдруг перебил сам себя парень. - Ты можешь сюда приехать?
- Когда?
- Как можно быстрее, лучше прямо сейчас.
- Прямо сейчас никак, - ответил Денис, взглянув на часы. - Я же на работе.
- Тогда вечером. И купи мне, пожалуйста, какую-нибудь одежду, и ещё кэш-карту на сколько сможешь, а я потом всё верну, честное слово!
- Так, стоп, притормози-ка! Ты что это, сбежать задумал? А мать...
- Да задрал ты уже со своей матерью!
- Не со своей, а с твоей! И вообще, сбавь тон, а не то...
- Ладно, ладно, прости, - поспешил исправиться Илья. - Матери только ничего не говори, пожалуйста! Она с ними заодно, понимаешь?
- С кем? С врачами?
- Да!
- Илья, послушай... - Денис потёр глаза, собираясь с мыслями, как потактичнее отказать парню.
- Да нет, это ты послушай! Процедуры назначены на завтра!
- Какие процедуры? - насторожился Денис.
- Нейро, какие же ещё! Новомодные нейропроцедуры, после которых я стану идиотом.
- Так не соглашайся!
- Думаешь, меня кто-то спрашивает? Я тут у них - типа, невменяемый, так что всё мать решает.
- Я поговорю с ней, обещаю!
- Нет! Нет!! Только не это! Она всё равно не согласится! А если ты расскажешь о нашем разговоре, будет начеку и врачей предупредит, чтоб тебя ко мне не пускали! Я умоляю тебя, Денис, не звони ей! Пожалуйста! Я сто раз пытался ей объяснить, что стану идиотом, - бесполезно! Она, по-моему, именно этого-то как раз и хочет... сын - спокойный дурачок без желаний, чего ещё надо? Забот минимум... - голос Ильи дрогнул.
- Зря ты так! Мать любит тебя, и она, ну, просто не может желать сыну плохого!
- Ну да... - Илья еле сдерживал слёзы. - Она думает, что мне будет хорошо, но ты-то должен понимать! Ты... - он задохнулся. - Поможешь?
Денис молчал, не зная, что сказать. Парня было жалко, но ведь Денис не врач, чтобы решать. Не врач, не родственник и вообще никто - так, знакомый - что он должен понимать? В конце концов, у Ильи есть мать - взрослая адекватная женщина... Хотя... вряд ли она видела, как эти нейропроцедуры меняют людей, а вот Борька Валет знает об этом не понаслышке: "Калека с обрезанным мозгом... она больше никого не убьёт, тупица позитивная... но это не моя мать!"
- Чёрт, Денис, а ведь я здесь из-за тебя, ты помнишь?! - прервал его размышления Илья. - Если бы ты не заставил меня тогда звонить матери...
- Ладно! Где там эта твоя больница находится, далеко?
- Нет, не далеко, в городе! - звенящим от счастья голосом Илья оттарабанил адрес. - Спасибо тебе, Денис, спасибо!
- Да подожди ты, я ещё ничего не сделал. Я заеду к тебе вечером, но вот насчёт...
- Одежда сорок шестого размера и кэшка, умоляю!
- ...насчёт остального пока ничего не обещаю! Подумаю.
- Я буду ждать! Пожалуйста! Ты - моя последняя надежда. - Илья нажал отбой.
* * *
Снаружи, на просторе, было значительно холоднее, чем в комнате, где он сегодня впервые увидел мир.
Какое-то время назад крепкие, но мягкие стенки привычного, безопасного и уютного убежища неожиданно расступились, и окружавшая тёплая густая вода разом ухнула вниз, выплеснув его на что-то твёрдое. Он ударился об это твёрдое плечом и бедром, но почти не заметил боли, мучимый чувством приближающейся смерти и острой резью в глазах от слишком яркого света. Руки метнулись к лицу, царапая глаза, нос, губы, пытаясь нащупать какой-то канал, который откроет путь чему-то, что избавит от смерти. В середине тела что-то сжалось, скрутилось, а потом рванулось наружу, чуть не выворачивая его наизнанку. Колотясь в беззвучном, но мучительном кашле, он сумел перевернуться на живот, подтянуть под себя колени и извергнуть липкий ком, перекрывавший горло. Канал наконец открылся, и он с хрипом втянул воздух, прогоняя нависшую над телом смерть...
Снизу что-то попало под ногу, а сверху хлестнуло по голове, процарапав шею. Он пригнулся, ныряя под что-то колючее и низко нависшее, в стопы впились острые неровности, но он не остановился, продолжая бежать и чувствуя, как ноги постепенно приспосабливаются к тому, что земля перестала быть мягкой. Дрожь гуляла по мокрому телу, и каждый раз, когда прикосновение ветра морщило кожу, что-то горячо распирало её изнутри, стремясь разгладить холодную рябь. Перед глазами мелькали деревья, земля, трава, а в голове пульсировала то ли идея, то ли мысль, но никак не могла прорваться в сознание. Рядом скорее ощущалось, чем слышалось, равномерное сопение близнеца, и его сильное, ловкое тело чувствовалось как своё. Они с братом могли бы двигаться абсолютно синхронно, но делать это в лесу было опасно и ненужно: мешали ветви, кусты, неровности, хотя едва ли близнецы задумывались над этим, они просто бежали, доверяясь инстинктам. Там, откуда они вырвались, остались ещё трое братьев, их присутствие нежно щекотало голову, как дыхание спящих. Братья и в самом деле крепко спали, бежавшие по лесу близнецы чувствовали их, но разбудить не могли, что-то мешало это сделать, удерживая тела оставшихся в помещении максимально расслабленными и неподвижными.