Пройдя немного по горизонту, Лобов бросил свой глайдер под облака. До «земли» было метров пятьдесят, она то туманилась, скрывалась в плотном заряде дождя, то прояснялась, выступая со всеми деталями. Выскочив на ближайшую дорогу, Лобов сбавил скорость и повел глайдер к океану, внимательно вглядываясь вниз. Дорога петляла, следуя за естественными складками довольно пересеченного рельефа. Она напоминала застывшую омертвевшую реку. Это сходство усиливалось благодаря влажному блеску каменных плит, омытых дождем.
Чем ближе к океану, тем все шире и плотнее по сторонам дороги вставали живые стены деревьев и кустарника. Выбежав на берег океана, дорога расширялась, образуя небольшую площадку, и оборвалась вниз. Лобов с интересом разглядывал загадочное сооружение иллинов. Обрыв был отвесным, площадка нависала над водой на высоте метров пятнадцати. Для подъема грузов место было абсолютно непригодным, зато с площадки было бы очень удобно сбрасывать что-либо вниз, в воду. Неужели Алексей прав, и иллины действительно сливают здесь нечистоты?
Лобов кружил над самой водой. Под обрывом было глубоко, но вода была так спокойна и прозрачна, что Лобов видел на дне каждое живое существо, каждый камень.
Никаких признаков грязи или хлама, ничего похожего на свалку. Чистое и естественное прибрежное дно океана. Нет, эти дороги не для вывоза отходов. А для чего же?
Так и не придя ни к какому решению, Лобов вывел глайдер из виража, забрался под самые облака и пошел на север, вдоль береговой слабо изрезанной черты. Километра через два обрыв отступил от берега, обнажив широкую полосу песка. Здесь он увидел иллинов. Впечатление было такое, будто он летел над каким-нибудь популярнейшим пляжем на Земле — до того было похоже, что Лобов с трудом подавил желание немедленно сесть и искупаться в этой чистой, прозрачной воде. Немало помог преодолеть искушение дождь, и тогда ему стало смешно: «Забавно, что они купаются и нежатся на песке под дождем…» При виде глайдера иллины не выказывали ни малейшего беспокойства. Они следили за ним, запрокидывая головы, махали руками.
Пляж тянулся не меньше километра, а потом береговой обрыв снова придвинулся к самой воде. И тут Лобов увидел другую дорогу из полированного камня, отвесно падающую в океан. И это место он обследовал со всей тщательностью, но ничего нового не обнаружил — та же глубина и ровное чистое дно. Дороги ни для чего! А впрочем, что подумал бы инопланетный житель, обнаружив на Земле пустынные древние города, тщательно охраняемые археологами?
Покружив над обрывом и над самой водой, Лобов развернулся и вдруг заметил плывущего иллина, медленно, словно нехотя приближавшегося к берегу. Лобов удивился: вдоль берега тянулся почти отвесный обрыв, выбраться наверх здесь было невозможно. Может быть, иллин нуждался в помощи?
На всякий случай Лобов снизился к самой воде и на малой скорости прошел над необычным пловцом. Иллин не поднял головы и не помахал ему приветливо рукой. Движения его были вялыми, утомленными, греб он почему-то одной левой рукой. Приглядевшись, Лобов заметил, что правой иллин прижимал к себе другого иллина, видимо, потерявшего сознание.
Мгновенно приняв решение, Лобов завалил глайдер в крутой вираж, чтобы сесть на воду рядом с иллинами. Он успел заметить, что пловец достал пологое в этом месте дно, сделал несколько шагов и выпрямился, поднял другого иллина на руках. На мгновенье Лобов потерял из виду эту странную пару, а когда глайдер, подрагивая от перегрузки, вывернулся на посадочный курс, усталый пловец был один! Он стоял на прежнем месте. Вдруг он дернулся и плашмя упал на спину, подняв столб брызг.
Как только глайдер коснулся воды, Лобов выключил двигатель, распахнул дверцу кабины, прыгнул прямо в воду, погрузившись в нее по пояс, и тяжело побежал туда, где еще расходились широкие круги. Здесь! Лобов остановился, оглядываясь вокруг. Иллинов не было видно. Лобов прошел несколько шагов вперед, назад, вправо, влево — вокруг было чистое дно. Неужели он ошибся?
Так и не поняв, что случилось, Лобов бросился обратно к глайдеру, вскочил в кабину, захлопнул дверцу, запустил двигатель и рывком поднял машину в воздух. Набрав метров двадцать, Лобов, перекладывая глайдер с борта на борт, до боли в глазах принялся вглядываться в воду. Ничего! Но не приснились же ему иллины!
Лобов уменьшил крен машины, расширяя радиус разворота, и заметил вдали группу очень крупных животных, похожих на рыб, стремительно уходивших от берега. Снова заныл двигатель, и глайдер быстро догнал неизвестных обитателей океана. Это был добрый десяток лобастых рыбообразных созданий, метра по два длиной каждое. Одно из них, Лобов видел это совершенно отчетливо, тащило с собой иллина, прижимая его длинным ластом. Иллин не сопротивлялся. Странные существа вдруг резко вильнули вправо, а потом скрылись в глубине. Все дальше и дальше уходя в открытое море, Лобов полетел змейкой, надеясь снова обнаружить стаю, но все было напрасно. Когда берег стал совсем скрываться за сеткой дождя, Лобов понял, что дальнейшее преследование и поиски бесполезны. Он вспомнил о тысячах иллинов, беспечно купающихся в открытом океане, и ему стало жутко. Он потянул ручку управления на себя и с гулом и свистом рвал рыхлое мокрое тело облаков до тех пор, пока не посветлело и над головой не вспыхнуло совсем по-земному ласковое солнце…
Рассказ Лобова произвел впечатление. Первым отозвался Кронин:
— Да, это нечто новое. Мы думали, что иллины паразитируют на теле машинной цивилизации, уже давно обретшей автономность и терпящей иллинов, так сказать, по традиции. А оказывается, иллины находятся в каких-то очень сложных и отнюдь не дружественных отношениях с обитателями океана.
Клим поднял голову:
— Весь вопрос в том, что это было — случайное нападение или система. Если бы иллины подвергались систематическим нападениям, мы непременно бы заметили нотки тревоги и страха в их поведении. Но ведь нет ничего похожего! Иллины ведут совершенно безоблачное существование.
— А разве ты замечал нотки тревоги и страх у коров, пасущихся на лугу? — негромко спросил Лобов.
Замечание было столь неожиданным, что Кронин некоторое время растерянно смотрел на Лобова, потом горячо возразил:
— Нет! Я не могу поверить в это. Иллины — что-то вроде мясного стада для океанских обитателей? Не поверю!
— А почему бы и нет?
— Надо идти в город, — хмуро сказал Клим, — надо в конце концов разобраться, что происходит в этом мире. И если надо, помочь иллинам. В самом деле, не бросать же их на произвол судьбы!
Он встал с дивана.
— Я пойду в город, Иван. Пойду и узнаю все, что нужно!
— Ты слишком горяч, Клим, — мягко сказал Кронин и повернулся к Лобову, — полагаю, что для такого дела самая подходящая кандидатура — это я.
Лобов посмотрел на одного, на другого и задумался.
— Нет, — сказал оп наконец — я пойду сам.
4
Город начался незаметно: среди деревьев показалось одно здание, за ним другое, потом целая группа, и уже трудно было сказать, что это — большой городской сквер или парковый поселок. Вслед за шумной компанией иллинов Лобов вошел в ближайшее здание. На него почти не обратили внимания, в лучшем случае происходил обмен шутливыми репликами. Присмотревшись, Лобов обнаружил, что в здании размещался спортивный клуб, по крайней мере, так сказали бы о его назначении на Земле. В клубе было людно, шумно и весело. Играли в мяч, прыгали в длину и высоту, с шестом и без шеста, с места и с разбега. Особенной популярностью пользовались прыжки на батуде. Лобов, сам неплохо владевший этим видом спорта, в молчаливом восхищении долго любовался гибкими оранжевыми телами, парящими в воздухе. Конечно, он уже имел некоторое представление об этих прыжках по телевизионным передачам, но одно дело рябой экран телевизора, и совсем другое дело живые люди, легко ввинчивающиеся в воздух и похожие сразу на змей и на птиц.
Выйдя из клуба, Лобов стал подряд заходить во все здания, встречавшиеся на его пути. Большинство из них имело развлекательное, спортивное или утилитарное назначение. Лобов не без удивления обнаружил, что иллины очень неприхотливы в своей личной жизни. Жили они в больших комнатах группами по нескольку десятков человек. У каждого в личном пользовании была койка, стул, нечто вроде тумбочки и низкая скамейка. И больше ничего. Это были не жилые дома в земном смысле этого слова, а общежития-спальни.