В долине, на свету, их поймают сразу же. Воины едят мясо и потому хорошо бегают. Только в темной пещере можно скрыться и отыскать потом дорогу к реке. Речка бежала сзади. Память привела их к деревянной двери. Страж возле, услышав глухой топот, приподнялся, выставил копье, щурясь в полутьму. Жало, выскочивший из-за угла, опрокинул его, навалился плечом на дверь, и та треснула, поддалась. Жало чуть не упал на каменной лестнице — Речка успела подхватить его. Слабый отблеск света падал сверху, впереди — темнота. Надежда была на слух, обоняние и память, цепкую память первобытного существа, сохранившую повороты, спуски, подъемы долгого пути от реки.
Сзади послышался шум преследования. Жало бежал, вытянув вперед руку с копьем. Ощутив нависший камень или трещину, не поворачивая головы, предупреждал о них Речку.
Преследователи не отставали. Они тоже знали эту пещеру. Знали ее куда лучше беглецов. Они были рассержены, потому что если не настигнут беглецов, их ждет гнев Старшего. И они боялись его гнева.
— Скоро мы выйдем? — спросила Речка. — Я устала. Я скоро упаду.
Жало понял, что не убежать, догонят. Он свернул в сторону, в неизвестную темноту и увлек за собой Речку.
— Мы отдохнем?
— Теперь молчи, — прошептал Жало. — Совсем молчи. Не дыши.
Топот и крики были так близки, что Жало с трудом сдерживал себя, чтобы не метнуться дальше, в глубь, куда угодно, лишь бы дальше от смерти, от страшных воинов. Он прижался к земле и придавил рукой Речку, которая задыхалась и пыталась вскочить.
— Тише, молчи, — молил он беззвучно. — Тише.
Шаги послышались совсем близко, прерывистое дыхание, хрип и крики…
— Мы будем ждать? — шепнула Речка.
— Немного, — сказал Жало. — Они вернутся и будут искать нас.
— А потом?
— Отдохнем и будем ползти к выходу. Но не главным путем, а здесь, среди камней. Ты помнишь, сколько бежало воинов?
— Нет. Много…
— Может, шесть. Может, семь. Надо знать. Мы будем бежать потом узкой пещерой. Не попасть бы в ловушку между ними.
— Ты убьешь их?
— Если один, может, убью. Если два, они убьют меня.
Жало устал, ему хотелось прижаться к Речке и заснуть.
— Ты великий охотник. Жало, — сказала Речка. — А может, побежим обратно, пока они там? И спрячемся в деревне.
— Нельзя, сказал Жало. — Там Старший. И другие воины.
— Не будем ждать, — сказала Речка. — Они вынюхивают нас. Слышишь, течет вода? Пойдем по воде.
— А если глубоко?
— Нельзя ждать.
— Погоди, — сказал Жало. — Сейчас они пробегут назад, и тогда мы пойдем.
Они говорили тихо, совсем тихо. Но пещера разносила даже шепот, и Старший, спешивший по следам воинов, услышал голоса и подобрался совсем близко, прежде чем Жало учуял его запах.
Слишком близко…
— Стой, — сказал Старший тихо. — Ты не знаешь пути в темноте. Тебе некуда бежать.
Старший мог бы позвать воинов. Вместо этого говорил тихо. Он был осторожен. Стоял в десятке шагов от беглецов, за камнем. Он точно знал, где они. Их выдавали запах и тепло тел. Никто в племени не чувствовал тепло живых тел так, как Старший. Он мог бы стать великим охотником.
Копье ударилось о камень, сломалось, и Старший; выйдя вперед, наступил на древко.
— Жало, ты больше ничего не можешь сделать. Иди ко мне. И пусть Речка идет впереди.
— Не ходи, Жало, — сказала Речка.
— Духи великодушны, — продолжал Старший, будто не слышал слов Речки. — Они могут простить тебя.
Голоса воинов приближались. Они шли обратно, заглядывая в ответвления пещеры, перекликаясь.
— Если ты пойдешь сам, — сказал Старший, — я проведу тебя обратно и запру. И вы будете ждать решения духов. Если придут воины, они тебя убьют. Они злы, и я не могу остановить их. Ты знаешь. Иди.
— Не ходи, Жало, — молила Речка.
Жало на животе пополз навстречу ровному тихому голосу Старшего. Еще немного, и можно будет прыгнуть и…
Старший услышал, почуял, отступил на шаг в сторону, и Жало не смог ударить его, как хотел. Он упал рядом, вцепившись в жесткую шерсть Старшего, и с минуту было слышно лишь дыхание врагов, скрип зубов и шуршание подошв о камни. Речка бросилась на помощь, но не могла разобрать в темноте, где кто. И тут Старший закричал, и крик его заполнил всю пещеру.
— Э-эй! Сюда!
Воины были уже близко. Они навалились на беглецов. Жало отпустил Старшего, вырвался из лап воинов и прыгнул за сталагмит. Остановился на мгновение, сзади копошились тела, визжала Речка. Что делать? И Речка словно угадала его мысли.
— Беги, — крикнула она, — Беги! Скорее беги к реке!
Жало послушно побежал вдоль пещеры, и его подгонял крик подруги.
Голос стих. Лишь отдаленное рычание воинов и невнятные слова Стершего разносились по пещере…
Павлыш вышел на площадку перед пещерой. Куда провалились все воины? Снова ушли в подземелье? Может быть, другое племя напало на них? Нет, вернее всего, что-то неладное с пленниками. Но соваться самому в черную пещеру…
Павлыш заглянул в жилище Старшего. Оно было пусто. Надо же было впутываться в эту историю… В конце концов логика требует, чтобы ты, Слава, оставил в покое эти существа. Если заняться спасением окружающих, можно добиться прямо противоположных результатов. Не вернуться ли тебе, судовой лекарь, к исполнению своих обязанностей? Но жалко парня с девушкой.
Павлыш вошел внутрь и опустился на шкуру. Здесь не донимали мухи, не стучались о забрало шлема.
Все равно сейчас из долины не выберешься.
— Отдыхаете, Павлыш?
Павлыш поднял голову. Против него на шкуре, там, где так недавно восседал Старший, уютно устроился большеглазый юноша. Он прижал колени к подбородку, подложив под него ладони, и смотрел на Павлыша в упор. Его огромные глаза были прозрачны и совсем без белков. У юноши были длинная шея и вытянутая сжатая с боков голова, словно природа старалась подчеркнуть птичье изящество этого существа. Тело юноши плотно облегая костюм без швов и складок, блестящий, будто по нему струилась темная вода.
— Размышляю, — ответил Павлыш, — и только тогда удивился. — Вы как сюда прошли?
— Я был здесь, — сказал юноша.
Мозг Павлыша усиленно работал, перебирая варианты: откуда этот юноша? Он знает русский язык. Он здесь без шлема, без скафандра, одет легко, то есть живет здесь, привычен к этому миру. Знает мое имя.
— Вы были в «Компасе»? — спросил Павлыш.
— Был. Вы спугнули меня.
— Почему вы ушли?
— Вы не спрашиваете, почему я пришел?
— Это почти одно и то же.
— Я не хотел зла. Просто любопытство. Не хотел, чтобы вы меня видели. Вы спокойно улетели бы обратно, как только дождались помощи. Но когда я понял, что меня увидели, подумал, что вас тоже охватит любопытство.
— Вы не хотели этого?
— Нет. И недооценил вас. Я не думал, что Вам удастся проникнуть в долину.
— Откуда вы знаете мой язык? — спросил Павлыш.
— Знаю. — Юноша не стал развивать эту тему. Заговорил о другом. — Простите, — сказал он, — что вам пришлось подвергнуться стольким неприятностям из-за аварии. Но, к сожалению, меня не было в те дни в долине. Я не мог прийти на помощь. Потом Старший сказал мне, что в долине видели падающую звезду. И я заинтересовался. Сначала решил, что корабль погиб. А вы добрались до маяка, не так ли?
Руки юноши все время были в движении,
— Так, — сказал Павлыш. — Несколько лет назад здесь кто-то был. Может, спускался робот?
— Несколько десятилетий, — поправил собеседник.
— И не обнаружил здесь следов цивилизации.
— Роботы могут ошибаться. Следы, которые доступны их суждению, должны быть слишком очевидными.
— Вы говорите по-русски почти без акцента. — Павлыш настойчиво и безнадежно пытался удовлетворить свое любопытство. Юноша улыбнулся.
— Спасибо за комплимент.
— Но почему вас считают здесь духом? — спросил Павлыш.