— Когда изобрели эту штуку? — спросил Альвар, вертя в руках стержень, протянутый ему Исавом.
— Года три назад.
— Кто придумал, не знаешь?
— Чарльз Макгроун.
— Вот как?.. А казался такой бездарью…
Исав кивнул на стержень.
— Возьми себе, хозяин. У меня еще есть несколько.
Жильцони вернул ему патрон биопамяти.
— Предпочитаю записную книжку, — буркнул он.
Что принесут ему, Жильцони, ближайшие несколько часов? Может быть, уже сегодня вечером он станет счастливейшим обладателем уравнения мира?
Орник вел себя прилично, не барахлил, будто понимал ответственность предстоящего момента. Скоро аппарат коснется земли, координатор сообщит, что машина доставлена в заданную точку, Альвар выйдет в город, сольется с толпой… Затем — театр, Сияющая примадонна, между делом занимающаяся физикой элементарных частиц…
Уж во всяком случае она хорошенькая — это единственное, в чем он почему-то был абсолютно уверен.
Интересно взглянуть, какими стали теперь ракеты. Но их царство было повыше — если хорошенько прислушаться, то можно было скорее угадать, чем уловить отдаленный смешанный гул, похожий на многочисленные громы.
Автопилот сообщил:
— До финиша десять миль.
— Снижаемся, — сказал Исав и спрятал в карман патрон биопамяти.
«Главное — не спугнуть эту самую Лили, — подумал Альвар, распрямляя затекшие ноги. — Она не должна ничего заподозрить. Правильный подход — это все».
За годы, проведенные в Вороньем гнезде, он отвык от деликатного обращения. Справедливости ради надо сказать, что и отвыкать-то особенно было не от чего. К счастью, самокритичность, не покинула Альвара, и он особенно остро почувствовал недостатки собственного воспитания сейчас, когда судьба толкала его в совершенно непривычные обстоятельства.
Орнитоптер вновь выпустил крылья и планировал, подобный огромному нетопырю. Локаторы выбирали место для посадки.
Исав встал с кресла и шагнул к люку. Косые лучи заходящего солнца, ворвавшегося в кабину на крутом вираже, на мгновение осветили мощный торс и широкую ладонь, обхватившую поручень.
«Не хотел бы я встретиться с ним в темном переулке», — подумал Жильцони.
Локаторы насилу выбрали свободный клочок гудрона.
Трудно передать чувство, с которым Альвар Жильцони спрыгнул на землю. Если не считать кратковременной остановки у маяка в заливе Дохлого кита, где он прихватил своего верного помощника Исава, Жильцони, словно блудный сын, возвращался к людям после пятнадцатилетнего отсутствия. Постаревший, но не сломленный.
Он шел медленно, часто останавливался. Не так ли чувствуют себя астронавты, высадившиеся на новую планету?
Они вышли на оживленный перекресток. Исав молчал, ожидая приказаний хозяина.
Все так же осторожно ступая, Альвар перешел на самую скорую тротуарную ленту — такой быстрой пятнадцать лет назад не было. Исав следовал за ним как тень.
Альвар жадно оглядывался. Дома стали еще выше, словно выросли. Но люди, если не считать одежды… люди, похоже, совсем не изменились.
Прокопченные стены то уходили немного в стороны от узкого стремительного ручейка из шероховатого пластика, то снова подходили вплотную, и тогда Альвару чудилось, что он снова в своем Вороньем гнезде, в ущелье, вокруг которого сгрудились скалы…
Найти дорогу, выбрать нужную ленту не составляло труда: путь к театру мог показать любой встречный.
На ленте мало кто стоял. Большинство продвигалось вперед, стараясь выгадать еще хотя бы минуту-другую. Прохожие с недоумением поглядывали на странную пару.
Как всегда в минуты волнения, Альвар почувствовал вдруг волчий голод. Поэтому перед тем, как идти в театр, он решил завернуть в кафе.
Они с трудом отыскали свободный столик в самом углу, под пыльной пальмой.
Официант удивленно мигнул, когда приземистый мужчина с бычьей шеей заказал полдюжины бифштексов, Альвар взял какое-то блюдо наугад, не выбирая: лишь бы мясо.
В ожидании заказа молчали. Исав сидел, как всегда, безучастно. Лишь при виде молодых женщин, проходивших мимо, он несколько оживлялся. Жильцони вилкой о нож выбивал нетерпеливый марш. Подумать только, через несколько минут перед ним в тарелке будут не консервы, не брикет опостылевшей хлореллы из выращивателя, а кусок настоящего мяса. Как оно пахнет, жареное мясо? Жильцони втянул носом воздух.
Исав размышлял о том, чем были заполнены последние дни, когда он вдруг — неизвестно почему — пробудился от полусонного прозябания. Зачем он ждал сегодня на рассвете хозяина, прогуливаясь по узкой бетонной дорожке, которая окружает маяк? Зачем он прыгнул в орник Жильцони, который опустился на мутные волны залива Дохлого кита? А зачем накануне с риском для жизни пробирался сквозь лабиринт защиты к длинному Бигу? Он снова припомнил задачу, сформулированную хозяином для длинного Бига: «Отыскать среди информ-капсул ту, которая отвечает человеку, наиболее совершенному или могущему впоследствии стать наиболее совершенным…» Дальше шло что-то про физику, единую картину мира, длинные слова, которые казались бессмысленными, — они путались на языке и вызывали желание сплюнуть. И потом эта боль, эта проклятая боль. Как раз в тот момент, когда он побелевшими от страха губами шептал задание Бигу, невидимая рука вонзила а затылок раскаленный гвоздь. Абор знал, что может умереть в любую минуту. Но уж лучше смерть, чем такие приступы…
— Болит? — прервал его размышления Жильцони.
Исав осторожно помотал головой, словно боясь разбудить боль.
— Ничего, Ис… скоро у нас будут деньги.
Глаза Исава блеснули.
— Много? — спросил он.
Жильцони усмехнулся:
— Я отвалю тебе миллион.
— А кто нам даст?
— Благодарное человечество, — загадочно ответил хозяин.
— Миллион… Тогда я вылечусь.
— Вылечишься, — пообещал Жильцони.
Официант принес заказ.
Исав равнодушно расправлялся с бифштексами. Альвару показалось, что мясо, которое ему подали, имеет странный привкус. Он подозвал метрдотеля и пожаловался.
— А что ж вы хотите? Это синтетика, — пояснил тот вежливо-равнодушно.
— Но я не заказывал синтетику!
— У нас другая пища не подается.
Альвар в раздумье посмотрел на кусок дымящегося мяса, которое ну решительно ничем не отличалось по виду от натурального.
— Где я могу получить натуральную пищу?
Метрдотель с интересом посмотрел на него:
— Вы, наверно, иностранец?
— Как вы угадали?
— Сразу видно. У нас впервые?
— Да нет. В последний раз я был здесь пятнадцать лет назад, — сказал Жильцони.
— Пятнадцать лет — это целая вечность, — улыбнулся метрдотель. Раньше, действительно, в кафе подавали натуральные продукты. Но с тех пор многое изменилось…
— Я вижу.
В продолжение разговора Исав сидел с каменным лицом, поглощая бифштексы.
— У нас в городке, например, осталось только одно кафе, где подают натуральное мясо, — продолжал метрдотель. — Но порция стоит целое состояние.
Метрдотеля позвали и он, извинившись, величаво удалился. Жильцони кое-как доедал свое блюдо, когда внимание его привлекла компания юнцов, которая веселилась за соседним столиком. Вина они почти не пили, но выглядели явно под градусом. Курили, правда, многовато и как будто бы украдкой: сделав затяжку, тотчас прятали сигарету.
Приглядевшись, Жильцони заметил, что сигареты совсем не дают дыма.
— Что это? — спросил он.
— Где? — не понял Исав.
— Вон, — указал Альвар глазами в сторону юнцов.
— Наркотики курят.
— Теперь можно курить наркотики?
— Не то чтобы можно. Но владельцу кафе это выгодно, и он смотрит на наркоманов сквозь пальцы, — пояснил Исав.
— А полиция?
— Рука руку моет, — зевнув, произнес Исав.
Надрывные звуки джаза доносились откуда-то из подпола. На вопрос, с чем это связано, Исав пояснил:
— Сейчас так модно. Считается, что удобнее танцевать, когда звук идет снизу.