Может, все это — дурной сон? Кошмар, привидевшийся когда-то? О, если бы!
Альвар осмотрелся. А может быть, сон — вся его нынешняя жизнь?..
Он с недоумением взглянул на порез на руке, потрогал пальцем запекшуюся кровь. Саднит. Но разве боль — доказательство того, что он бодрствует? Боль можно ощущать и во сне. Да, боль может настигнуть и во сне, если она горька и всепроникающа.
Солнце, хлынувшее в комнату, осветило старика. Он сидел у стола, положив голову на груду листов. Серебряная борода свешивалась, колеблемая легким ветром.
Согбенная фигура была неподвижна, словно изваяние. И тень от нее казалась мертвой. Настолько мертвой, что воробей, залетевший в окно, принялся безбоязненно расхаживать по столу, чирикая и вороша клювом мелкие клочки бумаги.
Вильгельм Дихтер, Яцек Куницкий
УБИЙСТВО КРИСТАЛЛОМ
Герой должен быть англичанином. В криминальных историях необходима таинственность. И уважаемый автор создает с почитаемых соотечественников убийц и детективов. Потом растворяет действие в подлондонском тумане, и все довольны.
В одном из домиков в пригороде большой метрополии беседуют между собой два человека. До конца беседы им никто не мешает. Тот, кто заговорит первым, носит темные очки.
— Завтра покидаю Англию. По твоей милости я потерял здесь две недели. Две недели в этой комнате, старик.
— Это прекрасный дом.
— Еще бы, я заплатил за него восемь тысяч фунтов.
— Завтра покидаешь Англию.
— Да. Ты проводишь меня на аэродром?.. Пять лет ты не был здесь, а эти две недели приходишь каждый день. Это прекрасная комната, она благоприятствует визитам, верно, старик? Но я бы здесь и дня не пробыл даже ради самой английской королевы, а тебе посвятил целых две недели. Для чего?
— Две недели тому назад в этой комнате…
— Знаю.
— Убит человек.
— Ты сошел с ума. Я же слепой и ничего не видел, когда этот проклятый канделябр свалился ему на голову. Это был несчастный случай. Ты и все, кто были на приеме, видели, как это случилось. Я вообще его не видел и не знаю, как он выглядел. И ни в чем помочь тебе не могу.
— Кто пригласил на прием Джамеса Паттона?
— А зачем это тебе? Ты что, из полиции? Инспектор уже был, и следствие закончено.
— И, все-таки, кто же пригласил Джамеса Паттона?
— Моя жена.
— У тебя очаровательная жена, Грабле.
— Оставь ты ее в покое!
— Когда она возвратится от матери?
— А тебе что до этого?
— Они давно были знакомы?
— Слушай, старик…
— Не хочешь говорить? Могу уйти.
— Останься.
— Итак, что ты хочешь рассказать? Может быть, о своей работе?
— Ты же все равно не разбираешься в этом. Так же, как и в убийствах. Я изучаю кристаллы, только о них и думаю. Сколько проблем решил я в своей жизни! Рассказать тебе о кристаллах?
— Расскажи.
— Это архитектура природы. Кристаллы соли или металла состоят из маленьких частиц. Или взять кристалл кварца. Видел ли ты, старик, птиц в небе?
— Видел, Грабле.
— А как они кружат?
— Да.
— Беспорядочно кружат — это картина газов. Там атомы бегут как хотят, отдаляясь друг от друга. А осенью птицы улетают из Англии. Вместе, рядом друг с другом, за Канал — это картина жидкости. Когда вода выливается из стакана, то это атомы один за другим падают вниз. В жидкости атомы больше связаны между собой, чем в газах. А птицы иногда застывают в небе, как бы без движения…
— И едва заметно машут крыльями в воздухе.
— Это очень важно, что машут. Напомни мне об этом, когда я закончу. Застывшие атомы торчат, как точки в небе. Таким представляется постоянное физическое тело.
— А птицы машут крыльями, Грабле.
— Атомы дрожат. Нет тех больших движений, как в газах, или в жидкостях, но имеется дрожание влево и вправо, вверх и вниз. Очень быстро. Это как стул и стол…
— И тот канделябр тоже?
— Да, все это постоянные тела.
— Грабле, я прерву тебя. Теперь я знаю кто убийца.
— Ты не слушаешь, о чем я говорю.
— Когда канделябр упал, то все подбежали. Но Джамес Паттон уже был мертв.
— Да, это был тяжелый латунный канделябр. На нем была выгравирована надпись: «Дамоклов меч». Перед этим все подходили к нему и рассматривали, а он упал именно на Паттона.
— Я внимательно слушал все, что ты говорил о кристаллах, Грабле. Лучше бы мы не говорили об этом. Прекрасно, что ты назвал кристаллы архитектурой природы.
— Да, там господствует порядок, неизвестный людям. Каждый атом имеет свое место и никогда не занимает место другого. Кристалл — это особый пример постоянного тела, наиболее удачный пример. Птицы стоят неподвижно в небе и машут крыльями, но они могут создавать и определенный рисунок — фигуру. Когда атомы сложат постоянную фигуру и будет создана определенная симметрия, тогда возникает кристалл.
— А что находится между атомами?
— Сейчас. Птицы создают фигуру, но возьмем большее количество птиц. И рядом с каждой птицей, парящей в небе, вообразим себе еще три, четыре, десять. Пусть фигуру создают не птицы, а группы птиц. Ибо кристалл — это регулярное строение не отдельных атомов, а групп атомов. Группа атомов — называется узлом кристалла.
— А что между узлами?
— Ничего. Пустота, настоящий вакуум.
— Откуда нам известно, что в действительности это так?
— Если бы двери не имели замочной скважины, то свет не проходил бы узкой струйкой из комнаты в комнату. Если бы кристалл был полный, то лучи застряли бы в нем. А они проходят через пустоты, как свет через замочную скважину.
— Кристалл пористый.
— Как все в природе. Только пористость кристалла, его горы и долины создают фигуру геометрии… Завтра я покидаю Англию, старик. И оставлю здесь еще одного британца, который полюбит кристаллы так же, как и я.
— Нет, ты больше никого не любишь!
— Да, я слишком много решил проблем в своей жизни.
— И две недели тому назад…
— Обвиняешь меня!
— Я видел тех, кто подбежал к убитому, пораженных случившимся. Только твоя жена, как мне показалось, все понимала и чувствовала, что свершился роковой приговор.
— Оставь ты ее в покое.
— Ты остался сидеть в кресле. Ты же слепой. Но твоя жена не подошла к тебе, а ведь такой должна быть ее первая реакция. Она боялась, тогда боялась и боится сейчас, находясь у матери.
— Подозреваешь мою жену!
— Грабле, лучше бы ты продолжал рассказывать о кристаллах.
— Не воображай себе, что руководишь нашей беседой. Говорю, что хочу, и удивляюсь твоей глупости. Кристалл является берегом, таким берегом, как Англия. А узлы — это Лондон, Глазго, Ливерпуль. С высоты птичьего полета берег кажется неподвижным. Неподвижны и города — узлы кристалла. Но приглядись к Лондону, когда люди возвращаются с работы: ты не увидишь ни тротуаров, ни мостовых, город представляет собой сплошную толпу. Толпу крыш авто и людских шляп, которые возвращаются домой.
— Грабле…
— Что?
— Да, ничего.
— В кристалле то же самое. Узел — это атом около атома. Каждый атом имеет свое движение, которое я назвал дрожанием. Дрожат атомы, их ядра и их электроны. Весь узел такой, как будто бы под городом трясется земля. Однако еще существует толпа, толпа электронов, расположенных между ядрами атомов в узле.
— Кому первому из людей пришло это в голову?
— Пьеру Кюри! Тому, кто позднее женился на Марии. Это была прекрасная супружеская пара.
— А он этого никогда не видел?
— Чего?
— Тех узлов и электронов.
— Нет. Невозможно все увидеть, даже имея хорошее зрение.
— Ты прав. Еще есть время поразмыслить. Ты подумай. Я тоже.
— Что?
— Я давно замечал, что Джамес Паттон был любовником твоей жены.
— Почему об этом ты не сказал мне раньше? Год тому…
— Ты же сам знал об этом, Грабле.
— Жаль, что я его никогда не видел. Не знал даже имени. Только известно было, что он весил 86 килограммов.
— Ты сошел с ума?!