Другим источником является область естественных наук. Естественные науки — историкам науки это хорошо известно — многим обязаны изобразительному искусству. И здесь на память приходят не только богато иллюстрированные средневековые трактаты по географии и биологии или пособия для алхимиков, но и научные иллюстрации эпохи. Просвещения, звездные карты барокко, анатомические атласы Возрождения. Вспомним хотя бы рисунки-проекты летательных аппаратов, боевых машин и фантастических городов Леонардо да Винчи, мир руин на картинах художников-маньеристов и мастеров барокко, гигантские и мрачные архитектурные сооружения на полотнах Пиранези. Архитектура нуждалась в иллюстрациях в такой же мере, как и ботаника или зоология.
Правда, пути науки и изобразительного искусства скоро разошлись, наука нашла свой собственный, лучше отвечающий ее интересам язык — математику, но ее вдохновляющее и стимулирующее воздействие сохранилось и впредь. Не случайно, желая стать более понятной, более доступной для широких масс, наука через жанр научно-популярной литературы снова обратилась к посредничеству изобразительного искусства, не случайно и то, что в последние годы пути изобразительного искусства и науки вновь встретились, но теперь уже на более высоком уровне.
Ученый тоже хотел бы увидеть невидимое, и здесь на помощь ему приходит фантазия художника.
Третий и, пожалуй, главный источник — сама научно-фантастическая литература. Эта область литературы всегда охотно пользовалась услугами иллюстраторов. Классическим примером служат книги Жюль Верна. Связь между текстом и иллюстрациями в этих книгах настолько органичная, что отделить их друг от друга почти невозможно. Чудесные гравюры в сжатой форме доносят до зрителя содержание произведений прославление: человека-покорителя природы. Реальное соединено в них с фантастическим, будничная серость — с захватывающими воображение красками. Эти иллюстрации не только способствовали лучшему пониманию текста, но и пробуждали в читателях жажду к новым впечатлениям, к новым книгам. По ним мы познакомились с девственными лесами Африки и Южной Америки, с полярными айсбергами, с вулканами, с земными недрами, с причудливыми существами, обитающими на дне океана, с долговязым Паганелем, с неукротимым капитаном Немо, с детьми капитана Гранта, с подводной лодкой «Наутилус», с летящим к Луне пушечным ядром и со многими другими, а через все это — романтикой приключений, с поражающим своим величием и неисчерпаемостью миром.
Ранний, «детский» период научно-фантастической иллюстрации навечно вошел в наше детство, в детство наших детей и внуков. Ведь Жюль Берн и по сей день остается одним из наиболее читаемых, наиболее популярных писателей.
На творчество художников, иллюстрировавших произведения Жюль Верна, — Фера, Бенне, Ро, Монто, Байара, Деневиля, Рио и др. — равняются и современные иллюстраторы. Однако в эстетике изобразительного искусства им уделено незаслуженно мало внимания. Лишь в последние годы начали собирать и издавать в виде небольших альбомов иллюстрации к научно-фантастическим романам и новеллам, рисунки со страниц пожелтевших от времени журналов. Научная фантастика не замыкается перед традициями, в том числе и традициями изобразительного искусства. Благодаря этому и, возможно, чувству ностальгии в нашей памяти вновь воскресли забытые было произведения и имена художников.
Мы начали с марсиан, ими хотели бы закончить.
Со времен Герберта Уэллса мир сильно изменился. Сегодня страх, чувство безнадежности и предчувствие катастрофы, наполнявшие некогда Уэллса, кажутся необоснованными, беспочвенными.
Многое изменилось и в научно-фантастической литературе. Осьминогообразные, кровожадные чудовища претерпели в научно-фантастических романах много метаморфоз. Современные писатели-фантасты представляют себе марсиан совершенно иными.
Процитируем хотя бы Рэя Брэдбери.
«Они дошли до канала, — писал Брэдбери в «Марсианских хрониках». — Он был длинный, прямой, холодный, в его влажном зеркале отражалась ночь.