— Я не люблю его… И поняла я это там, в зале… Слишком поздно. Но если бы он был один, я, наверное, этого никогда не узнала бы… А что говорит Айра, которая осталась?
— О! Она будет любить своего Сэта вечно!
— Да, они научились это делать.
— Но для чего? Ведь проблема любви все равно не решена. И разве можно ее решить с помощью науки, техники, близнецов или каких-нибудь таблеток? Каждый должен сам решать ее и по-своему.
— У них этого никто не отнял. Они решают одну проблему за другой. Когда-нибудь должна была прийти и очередь любви. Вот она и пришла.
— Почему ты говоришь: у них?
— Потому что «Фреантина» стартует менее чем через час.
— Но ведь эксперимент не совсем удачен.
— Я занималась статистикой и поэтому знаю, чего они сумели добиться в эти два дня. О! Селга когда-нибудь станет счастливейшей из планет. И уже скоро.
— Тогда почему ты ее покидаешь?
— Я не люблю Сэта, и мне кажется, что здесь я все время буду попадать в исключения. А их будет все меньше и меньше.
Наконец-то Игорь понял все. И себя, и Айру, и Найю, и Гела, всех их. Кажется, Шекспир сказал, что любовь — всегда исключение. Появилось два Сэта, и Айра поняла, что она уже не любит своего Сэта. Не стало исключения. Теперь Сэтов, абсолютно одинаковых, может быть и пять, и десять, и сто. Одинаковых в мыслях, в поступках, в чувствах, в чертах лица. Какое уж тут исключение! Нет исключения — нет любви. Потому Айра и бежит с Селги. И Сибилла, маленькая голубая девчонка с чудным низким голосом, тоже не выдержала бы, если бы ее Данов стало два. Когда она говорила о празднике Счастья, в ее лице было что-то чуть-чуть испуганное. И ее песня… Нет, она любит Дана, пока он такой, какой есть, пока он один, пока он составляет для нее исключение.
Ну а другие? Найя, Гел? Наверное, они находят исключение в чем-то другом, чего Игорь так и не понял. Они другие. Не похожие на него, Айру и Сибиллу. Они будут счастливы и на Селге.
— Но почему ты хотел узнать, что произошло со мной? Этого у меня никто не спрашивал. Даже Сэт. Меня только успокаивали и убеждали, что это пройдет. А это не прошло.
— Не знаю, — сказал капитан. — Я еще не знаю… Но если ты когда-нибудь попадешь на Землю, спроси там Игоря, капитана "Громовержца".
— Хорошо. Я обязательно спрошу.
Диктор объявил посадку на "Фреантину".
— До свидания, Игорь.
— До свидания, Айра.
А утром, едва забрезжил рассвет, Игорь стартовал на своем «Громовержце». Груз в трюме был надежно упакован. Система телепортации это хорошо. Улицы на Земле все равно не опустеют. Но систему, что разработана в институте Счастья Селги, он не возьмет на борт своего корабля никогда. Пусть это делают другие, если им нужно.
"Громовержец" шел ровно.
Игорь Росоховатский. Что такое человек (Стенограмма уроков философии в начальной школе XXII века)
(Что такое человек? / Що таке людина? [= Четыре урока] (1971))
Справка: это происходило еще в те дни, когда весь мир был взбудоражен сообщением, что в созвездии Большой Медведицы вспыхнула новая звезда. Причем она, как убедительно засвидетельствовали приборы, не была сверхновой. Интенсивность ее излучения, сравнительно небольшая, тем не менее регистрировалась и нечувствительными приборами вплоть до невооруженного человеческого глаза. В то же время счетчики частиц упрямо не хотели показывать величин, при которых на таком расстоянии звезда становится видимой. Если верить их показаниям, звезда являлась миражем, который одновременно наблюдали десять миллиардов людей и регистрировали восемьдесят миллионов фотоаппаратов.
Через два дня после того, как новую звезду впервые сфотографировали, она начала пульсировать. Радиотелескопы приняли из созвездия Большой Медведицы первый сигнал — тройное повторение буквы О.
— Я жду, пока вы успокоитесь, — произнес Учитель. Этой фразой почему-то часто начинали уроки поколения его предшественников.
Девочки и мальчики повернули к нему лица, которые сейчас были похожи одно на другое — с одинаковым выражением досады и раздражения. Они словно говорили: оставьте нас в покое, разве вы не видите, что мы заняты неотложным делом — обсуждаем загадку Большой Медведицы. Казалось, никакие слова не сгонят с их лиц это выражение, и надо на время действительно предоставить их самим себе.
— Давайте все вместе поговорим о том, что вас волнует, — о загадке трех О, — предложил Учитель.
Дети оживились, их лица стали разными — теперь они выражали одобрение, нетерпение, лукавство, упрямство…
— Сегодня мы готовились начать новую философскую тему — "Что такое человек?" Не так ли? — спросил Учитель.
— Так, — ответила Нетерпеливая девочка. — Но ведь вы обещали говорить о другом.
— Спасибо, что ты мне напомнила, хоть я и не забыл, — сказал Учитель. Тему "Что такое человек?" мы начнем с загадки Большой Медведицы. Я расскажу вам о человеке, которого все знают не по имени, а по прозвищу Одержимый. Он заслужил его еще в школе, когда впервые заперся в физическом кабинете, чтобы его не заставили идти домой спать. Видите ли, он дал себе слово, что не будет ни есть, ни спать, пока не выяснит природу гравитационного поля.
— А что из этого вышло? — спросила Нетерпеливая девочка.
— Ему пришлось отказаться от данного себе слова, иначе он умер бы от голода и бессонницы, так и не ответив на свои вопросы самостоятельно. Но из-за чего бы он тогда умирал? Нет, такой глупости он не мог себе позволить. Ведь ему оставалось потерпеть всего лишь два месяца до начала уроков по теме «Гравитация», чтобы узнать, как на эти вопросы ответили другие. И он решил подождать.
— Правильно, — сказал Упрямый мальчик. — Сначала надо добиться своего!
Учитель одобрительно кивнул упрямцу (он это делал часто и никогда с этим мальчиком не спорил) и продолжал:
— Пожалуй, он был такой, как все, только…
Он прищурил глаза и вопросительно посмотрел на класс. Тотчас Нетерпеливая девочка молвила:
— Наверное, вы хотите сказать: только немножечко умнее…
— Вот еще! — возразил упрямец. — Не умнее, а настойчивей!
— Смелее! — воскликнул мальчик с облупленным носом.
— Ну нет, — сказал Учитель. — Он был такой, как все. Только ведь его недаром прозвали Одержимым. Просто он был одержимее других. Все мы когда-нибудь задумываемся над тем, почему рождаются и умирают люди и звезды, в чем смысл жизни и смерти. Но одни боятся искать ответы на эти вопросы, потому что приходится вспоминать о смерти, страданиях, боли. Другие рассуждают так: до меня тысячи самых умных глупцов пробовали найти ответ и ничего не добились. Зачем же я буду напрасно усложнять свою жизнь? Третьи не хотят и начинать поисков, потому что за время одной жизни вопрос не разрешить, а то, что будет после, их не интересует. Много находится и таких, которые ищут ответ по крупицам — каждый в своей области деятельности. Им страшно думать о смерти, но они думают. Они знают, что за время одной жизни не успеют получить ответ, но готовят почву для других. А Одержимый был искатель особого рода. Он знал обо всех трудностях, известных первым, вторым, третьим и четвертым, и все-таки хотел невозможного — узнать ответ. Весь. Полностью. В течение одной своей жизни.
Он стал философом-экспериментатором и засыпал Академию предложениями-проектами. Их отвергали из-за несвоевременности. А когда один проект все же утвердили, Одержимый создал в короткое время свой знаменитый ускоритель для исследования пространства — времени. И хотя ему не разрешили проводить ни одного рискованного опыта, правдами и неправдами он проводил их, Естественно, он избавлял от риска других, увеличивая опасность для себя.
Везение не может продолжаться бесконечно. Один из опытов стал для него роковым. Из испытательной камеры Одержимого извлекли мертвым. В кармане нашли записку, хранимую в специальном футляре: "В случае моей смерти, и если это окажется возможным, сохраните мой мозг для создания первого киборга".
Выяснилось, что он загодя приготовил для себя искусственное тело с кибернетическими органами регуляции. В него и пересадили мозг, нейроны которого, к счастью, не успели погибнуть от кислородного голода.