— Не стоит… Между прочим! Когда я уронил стакан, разве вы не могли вместо всей этой глупой инсценировки просто исчезнуть во времени?
— И тем, может быть, довести вас до инфаркта? — Он взглянул на меня с упреком. — Убедить в реальности привидений?
— Ах, так! Ну, разумеется, так… А эту свою… «гимнастку» успели словить?
— Здесь. — Он похлопал себя по поясу. — Теперь можете спать спокойно.
— Да я и так… Стоп! Почему вас так удивило мое бодрствование?
— Возникнув, я тут же, как полагается, включил… Словом любой человек должен был сразу погрузиться в беспробудный сон и забыть все, если ему что-то привиделось. К сожалению, средство, не действует, если организм борется с вирусами. Кстати, теперь, — он подчеркнул слово «теперь», — вы совершенно здоровы.
Верно, гриппа и след простыл! Давно и так незаметно, что я только сейчас обратил на это внимание… Ай да правнук, как он это умудрился?
— Спасибо, — сказал я с чувством. — Большое спасибо.
— Не за что. Я причинил вам беспокойство…..
— Ну что вы!
— …И должен был как-то извиниться. Но пора прощаться… Навсегда. Жаль, было очень, очень интересно, я не жалею о своей оплошности.
— Я тем более! Постойте… Вы не боитесь, что я расскажу о вашем появлении здесь и тем как-то повлияю на историю?
Он с улыбкой покачал головой.
— Вам же никто не поверит.
— Верно. Но мысли, которые вы невольно заронили…
— К ним, как вы сами заметили, мог прийти любой думающий человек вашей эпохи. Это ничего, наоборот, думайте о нас почаще, это надо, ведь мы от вас куда больше зависим… Прощайте, всего вам доброго в прошлом!
С этими словами он исчез. Сразу, мгновенно. Я даже не успел заметить, нажал ли он какую-нибудь там свою кнопку. Просто был человек — и растаял. Как я не был готов к этому, а все-таки вздрогнул.
— Всего вам доброго в будущем! — крикнул я уже в пустоту.
Услышал ли он меня сквозь века?
СЛОВО МОЛОДЫМ
ЭДУАРД СОРКИН Диагноз по старинке
ЭВМ с полминуты утробно погудела, помигала красными и зелеными лампочками, потом пощелкала встроенной пишущей машинкой и наконец выплюнула из узкой ехидной щели отпечатанный на стерильном картоне диагноз:
«Сердечно-сосудистый невроз. Продолжить лечение ранее рекомендованным методом».
А ниже — рецепт, все та же микстура с противным названием — биокорденалинспецин.
«Опять этот идиотский диагноз, — подумал молодой статистик Колин, неприязненно глядя на сверкающие щупы, микрофоны, датчики с защелками, пружинами и прочее автоматическое оборудование, которое, повинуясь всевидящим элементам — глазам ЭВМ, только что слушало, щупало, замеряло и, кажется, обнюхивало его с головы до ног. — Ох уж эти поликлиники самообслуживания!»
Спору нет, времени теперь тратишь на их посещение всего ничего: сведения о тебе законсервированы в обширнейшей памяти электронно-вычислительной машины, буквально в считанные секунды она, выслушав твои жалобы и получив показания датчиков, проделав экспресс-анализы, перебирает десятки тысяч подобных случаев и, выбрав схожий, выдает диагноз и методы лечения. Такая машина эрудированнее любого консилиума из самых достопочтенных медиков. Все это Колин знал. И тем не менее не доверял машине. Нет, он, конечно, не сомневался, что диагностическая ЭВМ не может ошибиться из-за какой-то неисправности: в ней наверняка имелись дублирующие системы и схемы самоконтроля. И, несмотря на это, полного доверия все же не было.
В самом деле, как можно заменить врачебное искусство прохождением электрических сигналов через интегральные схемы! Ведь недаром в каком-то старом руководстве по практической медицине он однажды прочел:
«Врожденное побуждение человека ко вспомоществованию в сострадании к себе подобным было и должно быть первым источником врачебного искусства».
А машина? Разве она способна к состраданию? Вот почему, например, у него, у Колина, второй месяц болит сердце? То начинает стучать, как отбойный молоток, то бьется так слабо, что он иногда с испугом принимается щупать пульс — не пропал ли? Месяц назад ЭВМ определила:
«Сердечно-сосудистый невроз».
Три недели Колин пил горькую микстуру, а она не помогла. И вот пожалуйста, извольте снова принимать ту же бурую жидкость… И название-то какое — биокорденалинспецин!..
Колин с треском застегнул на куртке молнию и вышел из кабины, раздраженно хлопнув дверью. Впрочем, настоящего хлопанья не получилось: сработали пружины, и дверь только укоризненно крякнула ему вслед.