— Извините, — обратилась бабушка к гостю и повернулась к Ксане. — Можно тебя на минутку?
Поможешь мне… (Последняя фраза была сказана специально для гостя.) Женщины вышли в другую комнату, и здесь бабушка. с упреком произнесла:
— Не приставай к нему. Разве ты еще не поняла?
— Что я должна понять?
— Ты не заметила в нем ничего необычного?
— Какой-то он странный…
— «Странный»… — протянула бабушка. — Это нам он кажется странным. А мы ему?
Ксана Вадимовна непонимающе пожала плечами. Ее жест означал; всегда ты что-нибудь придумаешь…
Бабушка посмотрела на нее долгим раздумчивым взглядом, покачала головой: «И как вы только уживались с Антоном такие разные?» В ее памяти тотчас появился сын. Стоило тихонько позвать — и он всегда приходил, и она могла с ним беседовать. Но сейчас она не звала, а он все равно пришел. Удивительно. Возможно, никто другой не нашел бы здесь ничего удивительного, но мать знала: что-то случилось. А что могло случиться, когда Антон погиб три года назад? Значит, что-то еще должно случиться…
Она с тревогой подумала о Вите. Можно ли ее отпускать вдвоем с этим?.. В ее голосе сквозило раздражение, когда она сказала невестке:
— Неужели ты не догадалась, что это синтегомо, сигом. Так, кажется, их назвали. Ты ведь видела таких существ недавно по телевизору. Говорили: «Первый шаг в будущее человечества, великий эксперимент» и еще разное…
Ксана Вадимовна вспомнила, выругала себя: как же сразу не признала? Этот мощный лоб, глыбы плеч, в которых, наверное, спрятаны какие-то дополнительные органы. Человек, синтезированный в лаборатории. Сверхчеловек по своим возможностям. И все-таки и тогда и теперь она воспринимала сигома скорее как машину, чем как человека. Читала, что эти предрассудки сродни расовым, глупое человеческое высокомерие, умом понимала, а сердцем не могла принять. Возмущалась, когда услышала, что уже многие из первых сигомов станут врачами. Думала: «Какой же это человек согласится, чтобы его исследовал сигом? А если тот решит, что слабое создание недостойно жизни? Бедняги сигомы — им не так-то просто будет заполучить первых пациентов…»
И вдруг сигом у нее в гостях! Ну конечно же, ему не нужна еда — он ведь заряжается через солнечные батареи и еще какие-то устройства, энергию копит и хранит в органах-аккумуляторах.
Но что ему здесь понадобилось?
Ей стало не по себе, когда вспомнила: он хочет, чтобы Вита ехала с ним в Прагу. Может быть, он замышляет ее исследовать, как подопытное животное?
— Никуда Вита с ним не поедет! — решительно сказала Ксана Вадимовна свекрови.
— Но какие у нас основания не доверять ему? И девочку обидим, — ответила свекровь. И в то же время она думала: «Может быть, так лучше. Ведь не зря у меня появилось предчувствие…»
— Ты всегда любишь возражать, мама, — с упреком проговорила Ксана Вадимовна.
Свекровь ничего не ответила. «Так, конечно, вам спокойнее. Но как об этом сказать Вите?»
Они вернулись в столовую, делая вид, что ничего не произошло.
Гость бросил на них быстрый взгляд.
«Неужели он что-то заметил?» — подумала старшая из женщин и вспомнила: у сигома ведь есть телепатоусилите-ли. Он воспринимает и свободно читает психическое состояние мозга. Сигомы могут переговариваться между собой на огромных расстояниях с помощью телепатии. Значит, Валерий Павлович знает и то, о чем они говорили и о чем думают. Но почему же в таком случае он не внушил им мыслей, нужных для свершения его замыслов?
Ее уверенность в правильности решения поколебалась. Свекровь испугалась: а если это сомнение внушает он? Посмотрела на гостя, ожидая встретить тяжелый, недобрый взгляд. И была готова броситься в бой со всей страстностью и ожесточением. Но Валерий Павлович смотрел не на нее, а на Виту. Острые черты его лица, похожего в профиль на выщербленную пилу, смягчились и сгладились. И хоть около улыбающихся глаз не собирались морщинки, сейчас его лицо уже не казалось таким странным. Он смотрел на девочку-одуванчик и улыбался ей. И девочка отвечала ему тем же.
3
— Ты уже большая, должна сама понимать, — начала Ксана Вадимовна почти сразу же после ухода гостя.
И Вита все поняла.
Она умоляюще взглянула на бабушку. Но та повернула голову к окну, делая вид, что внимательно что-то рассматривает.
— Мама! — с упреком воскликнула Вита. — Почему ты не разрешаешь? Чем он тебе не понравился?
Ксана Вадимовна несколько растерялась:
— Он не человек, девочка. Он — сигом. Помнишь, их показывали по телевизору?
— Ну и что же? — спросила девочка с таким видом, будто знала об этом раньше и не придавала значения.
— Неизвестно, с какой целью он тебя приглашает, — попыталась объяснить свой запрет Ксана Вадимовна, но Вита даже руками возмущенно всплеснула:
— Мама, помнишь? Я рассказывала, что некоторые наши девочки говорят, будто сигомы опасны. Ты тогда объясняла, что они повторяют слова глупых и отсталых людей. А теперь говоришь другое…
«Она покраснела, кажется, от стыда за меня», — подумала Ксана Вадимовна и взглядом попросила свекровь о поддержке.
А та не замедлила прийти на помощь:
— И все-таки он не человек, Вита. И мы не можем проникнуть в его замыслы.
— Он хороший, — убежденно сказала девочка. — И чего вы на него напускаетесь? Если бы жив был папа…
Ее губы уже кривились и подбородок дрожал. А глаза смотрели с вызовом.
И невольно Ксана Вадимовна снова вспомнила о портрете, который так понравился покойному мужу.
А теперь существо, будто сошедшее с портрета, пришлось по душе дочери. Случайно ли это?
4
— Мы полетим на гравилете? — спросила Вита и поспешила добавить: — А то я уже летала на всех атмосфероаппаратах, кроме гравилета.
— А тебя на руках носили? — спросил Валерий Павлович.
Ее ресницы настороженно приподнялись, как крылья птицы, готовой взлететь при малейшем шорохе.
— Когда был жив папа…
Но еще раньше, чем услышал ответ, сигом понял, что ошибся, причинил боль.
— Я понесу тебя до Праги, — сказал он.
— Ладно, — согласилась Вита. Сначала она подумала, что это игра, а потом вспомнила, что рассказывал учитель о сигомах. Она никогда не думала, что у кого-нибудь еще, кроме отца, может быть такая ласковая и сильная рука.
Валерий Павлович бережно поднял девочку, как поднимают одуванчик. Откуда-то из плеч сигома забили две струи, окутывая и его и Виту прозрачной упругой оболочкой.
Девочка увидела, как отдаляется зеленая земля, как навстречу, похожие на журавлиные ключи, несутся цепочки перистых облаков. Она представила, как обычно сигом летает здесь один, врезаясь в облака, и они накрывают его вот такой же холодной белой мглой. Ей стало жалко сигома: «Такой могучий и такой одинокий». И она сказала:
— Большое, большое вам спасибо. Без вас я бы никогда не смогла так летать.
Она почувствовала приятную теплоту на голове, как будто кто-то опустил руку и ворошит ее волосы.
— Посмотри вниз, Вита!
Под ними проплывали цепи холмов. Их покрывал туман, и только меловые вершины, как маски, выглядывали из него.
— Будто в сказке, — сказала девочка, и по ее голосу угадывалось, что она всегда готова к встрече с чудесами.
— А в космос вы тоже могли бы вот так полететь? — спросила она.
— Могу, — ответил сигом.
— А что вы еще можете необычного? Он улыбнулся и задумался.
«Почему взрослым так трудно иногда отвечать на наши вопросы? Наверное, потому, что они думают, будто все знают», — подумала Вита и, чтобы помочь Валерию Павловичу, спросила:
— А на дно моря тоже можете пронырнуть?
— Да.
Он думал одновременно о девочке, о ее маме и бабушке, о себе, о том, что ему предстоит:
Я несу ее на своих руках, но она мне нужна больше, чем я ей Даже мои создатели не подозревали, как она мне будет нужна.