С тех пор прошло два года. Два года изматывающей работы, два года разочарований и неудач. После смерти сына Энн возненавидела бомбу, отнимавшую у нее и мужа, — то, что Джек работал над гиперонной бомбой, давно не было для нее секретом.
Вскоре после похорон маленького Джона Джек заметил, что красное число на счетчике сильно уменьшилось. Это встревожило то, и он с удвоенной энергией принялся за работу. В свободные часы на помощь приходило виски… Энн пыталась бороться. Повинуясь вспышке нежности, Джек становился ласковым и внимательным, устраивал сумасшедшие поездки по красивейшим местам мира, дарил ей драгоценности, давал обеды, стоившие баснословных денег. И все чаще он слышал в своем нагрудном кармане зловещее щелканье. Тогда в припадке меланхолии он пил. Пьяному было легче, не надо было ни о чем думать, к тому же это обходилось дешево.
Но в лаборатории он появлялся каждое утро, хотя порой голова раскалывалась. Однажды он не вышел на работу, но счетчик среагировал на это так, что Джек решил никогда этого не повторять.
Когда-то Джек любил долгие вечерние споры с Макдональдом — за высокий рост его называли Длинным Маком. Они дружили еще в школе, затем разошлись и снова столкнулись в лабораториях компании. Мак тоже был «счастливчиком». Вспыльчивый и решительный, он мог обрушиться на собеседника с яростью, но это не мешало им оставаться друзьями.
В последнее время Джек избегал встреч с другом — слишком мрачны стали его шутки, слишком много боли и душевной растерянности скрывалось за внешне кипучей энергией. Макдональд впервые а жизни что-то недоговаривал. Но однажды они выпили, и Мак спросил его:
— Ты никогда не задумывался над тем, что за проклятый прибор запрятан у тебя а черепе? Неужели ты всерьез воображаешь, что это невинный «датчик удовольствий» — так, кажется, его называют? А тебе не кажется, что в схеме машины заложены обратные связи? И в один прекрасный день…
— Не может этого быть! — пытался возражать Джек.
— Не может? А почему это ты вдруг стал покрывать машину чехлом? Сколько лет она обходилась без чехла, и вдруг ты воспылал нежной заботой. Сколько у тебя там на счетчике? Маловато? И скоро будет совсем пусто! А тогда… И Мак, подражая говорящим роботам, закричал: — Счастливчик номер 37! Вы израсходовали свой бюджет и поступаете в полное подчинение машине. Не пытайтесь уклониться, иначе мы прибегнем к болевым импульсам. Мы можем даже убить вас в случае необходимости. Итак, смир-р-но!
— Ты сошел с ума! — с негодованием вскричал Джек.
— Нет, я просто пьян. Но ты знаешь, что я говорю правду. Если не будет еще хуже — ведь нами просто могут управлять по радио.
И Джек поверил, что так может быть.
С этого дня в жизнь Джека вошел страх. Он судорожно всматривался в истертую газетную вырезку — мертвое запрокинутое лицо в космическом шлеме среди обломков телеуправляемой ракеты… И протягивал руку к машине, которая немедленно подавала ему стакан виски…
Однажды он застал Энн в слезах. Перед ней лежала раскрытая книжка, старинный французский роман. Он раздраженно отшвырнул книгу.
Энн подняла к нему мокрое от слез лицо.
— Джек, милый, давай уедем куда-нибудь! Я не могу больше. Мне страшно здесь.
— Не говори глупостей, девочка, — сказал Джек. — Я не могу уехать. Ты же знаешь, что у меня договор с компанией.
— Джек, ты скажешь, что я глупая, но я верю этой книге. — Энн подняла томик. — Здесь сказано про тебя, про всех нас. Ты, наверно, не читал ее. Она написана давно, но она про вас и про эту проклятую машину.
— Ты что-то путаешь, дорогая, — сказал Джек. — Как она называется? «Шагреневая кожа»?
— Да, милый. И ты прочти ее. Тогда ты поймешь, что я права и надо бежать отсюда.
Джек прочитал, роман. Он не мог не признать, что нашел в книге много общего со своей судьбой. Конец он читал почти с ужасом.
Если бы можно было графически изобразить его жизнь в эти месяцы, на чертеже появилась бы фантастическая синусоида — взлеты и падения, взлеты и падения. Судорожные попытки примириться с Энн, обрывавшиеся щелчком счетчика. Запрокинутое мертвое лицо, приступы пьяного отчаяния и не менее отчаянная работа. Он ненавидел машину и боялся ее. Ему казалось, что она высасывает из него силы, молодость, ум. Однажды посла бессонной пьяной ночи он схватил в гараже тяжелую кувалду и бросился к машине, чтобы сокрушить ее… Очнулся он через несколько часов со страшной болью в голове.
Однажды в минуту просветления он попытался встретиться с Макдональдом. Тот отказался открыть ему дверь. Но на следующий день он приспел Билла своего ближайшего друга, бывшего журналиста, летчика и партизана Сопротивления, работавшего с ним в одной лаборатории. Билл не принадлежал к «счастливчикам», и поэтому его иронические высказывания а адрес компании Джек всегда в шутку объясняя завистью.
Сейчас Билл был серьезен.
— С Маком плохо, — лаконично сказал он и высылал на стол кучу газетных вырезок. Джек начал читать строчки, подчеркнутые красными чернилами.
«Современные системы помехозащиты позволяют перехватывать и возвращать любое автоматическое средство воздушного нападения. Имея в своем распоряжении мощные ракеты, способные уже сегодня нести ядерные заряды до ста мегатонн, а завтра — гиперонную бомбу, мы никогда не можем быть уверенными, что посланные нами снаряды достигнут цели. Скорее всего, следует ожидать, что инерциальные, гироскопические, телеуправляемые, рефлексные и лазерные системы наведения будут выведены противником из строя еще на активном участке полета, а ракеты повернуты на наши же головы. Мы знаем только одну безотказную систему, абсолютно помехоустойчивую и к тому же недорогую — это человек».
«В случае военного конфликта запуск ракет с лунных баз будет производиться при помощи биоточного управления, — говорилось в другой статье. — Специальная аппаратура для этой цели уже разрабатывается фирмой «Линкольн авиэйшн» на основе тех изумительных технических решений, которыми мы обязаны компании «Золотой век».
«Машинное управление биологическими объектами средствами телеметрии» так называлась большая статья, вырезанная из специального журнала.
— Эту коллекцию Мак перечитывает десятый раз. Мак боится. Он уверен, что скоро его посадят в ракету, как беднягу Динкера. У него на счетчике пусто. Ему надо помочь.
— Поздно, — пробормотал Джек, опускаясь в кресло, которое пододвинула ему машина. — Нас всех поздно спасать. Мы конченые люди.
Джек пил все больше. По утрам голова раскалывалась от боли, но он пунктуально появлялся на работе, где дела у него шли все хуже и хуже. На счетчик он глядел с ужасом. Он стал подавлять в себе все желания. Он почти не выходил из дома в свободные часы, не читал, не говорил с людьми, ел только самое необходимое. Он отказался от любимых сигар, телевизор и радиоприемник были выключены давно. Тем не менее однажды утром он увидел на контрольном счетчике трехзначное число…
Сколько времени прошло с тех пор — день, неделя, год — он не помнил. Кажется, он перестал даже умываться. Долгими часами он сидел один на один с машиной и поносил ее ужасными словами. Когда от длинной тирады пересыхало в горле, Джек протягивал руку, и машина подавала ему стакан виски. Иногда он с трудом подавлял в себе вспышку ярости — он прекрасно помнил, чем кончилось его нападение на машину.
Несколько раз в дверь стучали. Он не открывал. Но однажды он узнал знакомый голос. Джек открыл дверь и сразу понял, с каким известием пришел Билл…
Джек не знал, когда пришло к нему решение — после известия о самоубийстве Макдональда или гораздо раньше. После нескольких стаканов виски оно показалось ему удивительно простым и разумным. Он подошел к машине и долго пытался рассмотреть, сколько заветных красных цифр осталось на счетчике. Потом направился в лабораторию, отрезал от какого-то прибора кусок гибкого провода в яркой изоляции. Забрался на стул и укрепил на кронштейне контрольного счетчика петлю. Затем затянул ее на шее и шагнул вперед.