Она не понимала, что только что произошло. Муж никогда не был с нею груб, тем более настолько. Это было изнасилование, по-другому никак не назовешь. Осознав это, женщина спихнула с себя обмякшее после тяжких трудов тело мужа и надрывно выкрикнула:
– Свинья! – всхлипнула и стала натягивать свою одежду, пачкая ее каплями крови, стекающими по ногам.
Сэй усмехнулся и расплылся в зловещем оскале, он одним прыжком перемахнул через кровать и ударил кулаком по лицу не ожидавшую подобного женщину. Она тут же отшатнулась к стене, схватившись за запылавшую щеку. Сэй встал перед ней во весь рост, наслаждаясь своим превосходством. Тут он снова нанес удар, но уже по стене прямо рядом с ее носом. Женщина в испуге осела на пол, а того это только позабавило, и он залился утробным смехом.
– Ну и кто тут свинья? – жаждал он ответа, поставив ногу на голову жены, сжавшейся калачиком.
Она молча дрожала, мысленно моля о спасении.
– Кто тут свинья, а? – повторил свой вопрос тиран, надавив ступней вниз.
– Я, – безвольно выдавила Римма.
– Не слышу, – притворился Сэй.
– Я, – чуть громче ответила женщина.
– Так-то лучше, – одобрил тот, – а теперь помой мои ноги, – приказал он и сунул пальцы ступни в рот своей рабыне.
Римма подняла на него заплаканные глаза, наполненные немой мольбой.
– Вылизывай! – ткнул глубже Сэй, почти достав до горла.
Женщина принялась облизывать ноги мужа, а тот довольно заурчал и стал поглаживать вновь поднимающийся пенис. Когда тот пришел в полную готовность, мужчина поднял жену и заставил лечь на кровать, свесив голову вниз. Он погрузил ей глубоко в рот свой половой орган, а сам припал губами к ее промежности, начав водить по ней языком.
Он двигался, перекрывая Римме глотку, отчего она начала задыхаться. Женщина стала кашлять и стучать мужа по спине, чтобы он дал ей продохнуть, но тот только еще больше раззадорился, увеличив скорость и глубину проникновения. Тогда Римма предприняла отчаянный шаг, чтобы спастись от удушья, и стиснула зубы. Сэй взвыл и отскочил от нее.
– Я чуть не задохнулась, – сквозь кашель вымолвила женщина.
Сэй ударил ее по лицу наотмашь, затем схватил за волосы и стукнул головой об угол кровати несколько раз. Римма почувствовала, что начинает терять сознание. Сквозь странное забытье она ощущала, как Сэй вновь навалился на нее, стиснув руки на шее и проникнув в уже израненный задний проход, что вырвало ее из обморока, одарив жуткой болью.
– Задыхаться, говоришь? – процедил сквозь зубы тот, сдавив горло жены.
Она принялась махать руками, норовя выцарапать мужу глаза. Он вновь ударил ее, перевернул на живот и довел дело до конца, слезая с уже бездыханного трупа.
– Шлюха, – сплюнул он, обтираясь от крови и спермы чистым пододеяльником, только вчера заботливо постеленным Риммой.
Близнецам надоело смотреть мультики. Им надоело и рисовать, так что они уже вовсю носились по двору, играя в салочки. Но вскоре их играм пришел конец, небо разлилось проливным дождем, нарушив детские забавы. Они вновь скрылись в доме, не подозревая, что наверху произошла страшная трагедия.
Посидев еще немного перед телевизором, малыши окончательно заскучали, и тогда Вилли решил вынести предложение.
– Давай посмотлим на этот мусолосзилатеть?
– Только остолозно, – немного подумав, согласился Дилли.
– Как, ты думаес, он зует этот мусол? У него есть зубы?
– Не знаю… – пожал плечами брат, взбираясь по лестнице.
В холле никого не было, только из родительской комнаты раздавались чуть слышные звуки возни. Это Сэй все никак не мог угомониться, несмотря на состояние жены, для нормальных людей непригодное для сношения. Но он был не таков…
Осторожно пробравшись в свою комнату, малыши проследовали в кладовую, откуда и попали в потаенную комнату, заваленную инструментами и болтами.
– Дяди забыли свой цемодантик, – заметил ящик, принадлежавший рабочим один из братьев.
– Глупенькие какие-то, – кивнул второй.
Мальчики приблизились к незакрытому отверстию «мусоросжигателя» и попытались заглянуть внутрь.
Ян томился в ожидании спасения, не веря, что сможет вытерпеть здесь еще хоть мгновение. Но секунда тянула за собой другую, перетекая в минуты и часы. Отца давно и след простыл, и мальчик даже не знал, в каком направлении того унесло, потому что сложно ориентироваться в пространстве, когда тебя пожирают языки пламени.