— Как тебе с твоим пузанчиком жилось без меня? — спросил он, не спуская с лица дьявольской улыбки.
— Не надо, — замотала она головой, не отводя взгляда.
— Пузанчик, иди к нам, — обратился «Первый» к мужчине в теле, сидевшему рядом с его собеседницей.
Тот вжался в стул и больше никак не отреагировал.
— Иди сюда, я сказал! — рявкнул «Первый».
— Максим, прекрати! — вскрикнула девушка, видя, что ее спутник в полном оцепенении.
— А он у тебя еще и баба, я посмотрю! Может, он тебя пальцем имеет, а? Пока ты сосешь его денежки!
— Теперь все понятно, — чавкнул Ильшат, — мы сдохнем из-за того, что какая-то баба бросила этого неадекватного Максима и ушла к богатенькому. Супер.
У Полины задрожал подбородок, она хотела бы попробовать поговорить с этим Максимом «Первым», чтобы привести его в чувства, остановить, вразумить, но все слова исчезли, в голове была полная пустота, лишь слезы застилали глаза перед страхом возможности скорой смерти.
— Пять мину-у-ут, пять мину-у-ут, это мно-ого или мало-о, — дурашливо улыбаясь, запел «Первый», наставляя автомат на Пузанчика, тот готов был сходить под себя от страха, что, собственно, и сделал.
— Ааа!!! — бросился один из сидящих за ближним к сцене столиком молодой человек, надеясь выхватить автомат из рук «Первого».
Раздались автоматные очереди, поразившие отчаянного и задевшие несколько случайных людей.
— Еще добровольцы есть?! — прогремел «Первый».
— Прекрати, Максим, пожалуйста, — взмолилась девушка, — я вернусь к тебе, я всегда буду с тобой, только прекрати, — из ее глаз брызнули слезы, а ужас от происходящего дурманил сознание.
— Поздно, моя дорогая, — «Первый» опять улыбался — по-оздно!
— И чего она его бросила? — продолжал комментировать Ильшат, поглощая свой ужин — ума не приложу. Такой обаятельный молодой человек. А какая харизма. И актерские данные неплохие, вон как хорошо Куранты изображает со своими товарищами. Даже бить через две минуты, по всей видимости, будут как настоящие…
— Ты не человек, — выдавила Полина.
— Скоро мы все не будем людьми, а станем трупами, — дожевывая очередной бутерброд, заключил Принц Филипп. Его возможность трезво мыслить совсем отключилась, рождая неуместные остроты.
Хотя, вполне возможно, он впервые за всю свою жизнь мыслил ясно как никогда.
— Кто хочет быть первым?! — выкрикнул «Первый», видя, что сейчас начнется отсчет, — Пузанчик, эта честь предоставляется тебе!
Он навел автомат на толстяка, который тут же «ожил» и полез под стол, оставив свою подругу жизни.
— Ай-ай-ай, как нехорошо, — покачал головой «Первый», и услышав первый удар Курантов, доносящийся из большой плазмы за спиной, нажал на курок. Еда на столе Пузана разлетелась в стороны, а сам он издал сдавленный крик, получив очередь в свое грузное тело.
— Нееееет!!! — закричала его спутница, выскакивая из-за стола.
Раздался второй удар. Вперед выступил «Второй» и выпустил очередь в случайного мужичка, лоснящегося от пота и жира. С третьим ударом пришел черед «Третьего», и так продолжалось, пока круг не замкнулся, огласив округу нескончаемыми автоматными очередями с наступлением нового года, который должен был быть лучше, чем предыдущий. Что ж, говорят, после смерти попадают в лучший мир… тогда своеобразным способом надежды присутствовавших сбылись…
Когда «Куранты» стихли, зала была наполнена мертвыми, раненными и стенающими людьми.
«Первый» подошел к своей бывшей возлюбленной, разглядев ее среди кровавого месива. Она была жива, но корчилась от боли. Максим приблизился к ее израненному телу, видя, что оно уже никогда не будет прежним:
— Добить тебя или оставить калекой на всю жизнь? — улыбаясь, спросил он.
— Не надо, — еле выдавила девушка, захлебываясь кровью.
— Что именно не надо? — присел на корточки тот.
Девушка закашлялась и зажмурилась от пронзившей каждую клеточку ее тела боли.
— Такая ты никому не будешь нужна, — позлорадствовал Максим, — тем более таким толстосумам, как твой дохлый Пузанчик. Да? Правильно я говорю, а, Пузанчик? — ткнул он неподвижный труп дулом автомата.
Девушка была на грани жизни и смерти, но ни секунды не пожалела о том, что бросила этого человека, начинившего ее тело пулями лишь за то, что она ушла к другому.
— Нам пора, — крикнул «Первый» остальным.
Чувствуя себя победителями, двенадцать людей с номерами на обтянутых черным торсах направились на выход, решив, что представление закончено.
Поля лежала на полу, с трудом делая каждый вдох. Ее изрешетило пулями, и оставались считанные минуты, пока она не сделает последний выдох. Пять минут… это много или мало?