На первом этапе операция разворачивалась стремительно. Зимней ночью, незадолго до Тэта, на американцев обрушился молниеносный удар с севера - наши войска впервые атаковали населенный пункт Кхесань, а всего через полмесяца этот населенный пункт оказался в наших руках. Через два дня после его захвата силы Патет Лао в Лаосе атаковали и уничтожили пост Хуойшан на дороге № 9; пятьсот солдат противника, оставив Хуойшан, бежали через джунгли к Лангвэю. После Тэта наши войска продолжили наступление и за одну ночь взяли Лангвэй - надежную ключевую позицию вражеской группировки численностью более тысячи солдат.
Тем временем мощный вал всеобщего весеннего наступления обрушился на более чем миллионную армию американцев и марионеток. Наши войска атаковали все крупные города и населенные пункты. Положение в Кхесани прибавило хлопот американскому командованию: наша операция проводилась чрезвычайно успешно. С НП нашим солдатам уже открывался вид на Такон, где подставляли солнцу голые спины шесть тысяч американских солдат. Противник, испытывавший большие затруднения на всех фронтах, вынужден был держать вокруг своего узла обороны приведенные в состояние боевой готовности большие резервы. Однако американцы все еще не могли разгадать, развернется ли здесь главное сражение или же это просто уловка вьетконговцев. В середине весны Такон был уже в котле, и с каждым днем наши солдаты продвигались все дальше в глубь вражеской обороны. Вся сосредоточенная здесь авиация и артиллерия не смогла разорвать кольца окружения. Такон превратился в огромное кладбище заживо погребенных здесь американских солдат. Морские пехотинцы, которым никогда не приходилось прятаться в подземных укрытиях, теперь страшились дневного света и отсиживались в блиндажах.
Однако жизнь на военной базе неизбежно вынуждала к наземной деятельности: между разбитыми траншеями бегали фигуры, подбирая убитых и принимая сброшенную с самолетов помощь; на аэродром садились и тут же торопливо взмывали самолеты, увозившие раненых. И все это мельтешение накрывали налетавшие огненные смерчи, когда говорили наши орудия. Артобстрел не прекращался, и несмолкавший вой снарядов приводил в панику американских солдат. Завеса из пыли и дыма постоянно висела в воздухе, ночью опрокидываясь над землей огромным светящимся куполом, из-под которого несся бешеный рев самолетов и громкоговорителей, кричавших на вьетнамском, лаосском и тайском вперемежку с английским.
* * *
В 5- м полку потерь почти не было; хотя с начала операции прошло уже больше чем полмесяца, только один его батальон, приданный для усиления, принимал участие во взятии населенного пункта и одержал победу. Когда весь полк готовился занять позиции на травянистых холмах к югу от дороги № 9, был получен приказ выступить к Такону. Сразу после заседания парткома Кинь и Нян повели два батальона, еще не принимавших участие в боях, на север вдоль дороги № 9. По прибытии в новый район бойцы немедленно приступили к рытью траншей и окопов. В конце дождливого января, когда другие пехотные полки вели боевые действия, солдаты 5-го полка совершенствовали свою оборону, подвергаясь налетам стратегических бомбардировщиков Б-52.
Лыонг в это время вместе с разведгруппой находился на южных ключевых позициях. Щели разведчиков - в каждой помещалось по два человека - были вырыты сразу за траншеями. Позиции боевого охранения подходили вплотную к обороне врага. Этот кусочек земли постоянно переходил из рук в руки: ночью наши пехотинцы, стоявшие сзади, осторожно пробирались сюда и рыли подкоп, днем же противник разбрасывал здесь мины и опутывал все колючей проволокой, а то и устраивал в сумерках засаду.
Разведгруппа пополнилась новым бойцом. Его звали Фан. Он был из разведки фронта. Поначалу Фан показался всем слишком заносчивым.
- Слабаки, - заявил он, - сколько дней здесь валяетесь и ни одного американца в плен не взяли.
- Заткнись, генерал, - оборвал его один из разведчиков, который, устроившись на лоскуте белого парашютного шелка, бережно держал в грязных пальцах измятые, вырванные из книги странички. - Можно было сколько угодно взять, да только в окоп не успеваешь загнать: дохнут от своих же зажигалок.
- И вам это настолько безразлично, что даже книжечки почитываете?
- Ну и что? Послушай-ка радио, тогда узнаешь, что западные журналисты недавно с риском для жизни сели в Таконе только для того, чтобы понять, как держат себя в таких условиях они и как мы…
- Ты что читаешь?
- Повесть «Непреклонные»{21}.
Однако вскоре Фан покорил всех своими познаниями жизни и психологии американских летчиков - это «сливки общества» экспедиционного корпуса, их еще прозвали «палата лордов». Фан закончил курсы иностранных языков и в первые годы войны был переводчиком в одном из лагерей для пленных американских летчиков.
- Слышь, ребята, - начинал он после очередного возвращения с НП, усаживаясь поудобнее у стенки и принимаясь за чистку автомата, - там зенитки дуло вверх задирают, чтобы американца с неба стащить, а мы тут целыми днями выжидаем, пока эти гады из-под земли нос высунут. Все наоборот! Смехота, да и только!
- Говорят, наши там даже полковников сбивали? - поинтересовался бритый наголо боец, старательно приклеивая вырезанный из американского иллюстрированного журнала портрет Джонсона к тыльной стороне саперной лопаты.
- Всяких сбивали. Их пилоты все богачи, из состоятельных семей. А посмотрели бы вы, как они себя в лагере ведут! За каждую сигарету унижаться готовы, а разговоры-то, что у лейтенанта, что у полковника, все лишь об одном - о жалованье да о наградных. Большинство из них пошли в авиацию только из-за высокого жалованья, да еще из-за того, что руки «чистыми» остаются.
Бритый наголо боец стряхнул приставшую к портрету Джонсона землю на лопатке:
- Ишь, чистюли, а вот президент-то их не уберегся, измарался! Ребята, знаете, скольких мы с Лыонгом вчера уложили? Четверых! Я нацепил на лопатку каску, выставил из окопа, будто «папаша Джонсон» на фронт прибыл, и сижу спокойненько. А они как давай стрелять, точно с ума посходили, слепые курицы. Вот тогда Лыонг - вот кто здорово стреляет! - и снял четверых за бруствером. А когда мы уже возвращались назад по траншее, видим - у одного из брустверов юбка цвета хаки мелькает. Я поначалу подумал, что это кусок брезента, которым ящики со снарядами накрывают. Потом разглядел - завитая, к груди пластмассовую бутыль прижимает: то ли водка, то ли вода. Она шла в один из блиндажей. Вдруг вижу: споткнулась, выронила разлетевшуюся вдребезги бутыль. «Промахнулся», - говорю я Лыонгу, а он отвечает: «Если уж я стреляю, то без промаха». А она тем временем приподнялась и, плача, поползла в блиндаж, точно гадюка какая в гнездо уползла. Лыонг покраснел и заметил: «На сегодня с нее хватит, а еще раз сунет сюда нос - покалечу!»
- Так промахнулся наш ротный или это он нарочно ей острастку дал?
- Промахнулся? Соображаешь, что говоришь-то?! С нашим ротным даже в снайперском взводе никто сравниться не может. Ни одному американцу еще не подфартило, чтобы наш ротный промашку дал! А эту просто попугал…
На следующий день Лыонг передал по телефону на КП полка, что противник, видимо, намерен предпринять попытку прорвать кольцо окружения.
- На чем основано ваше предположение? - спросил Нян.
- У нас есть разведчик, знающий английский язык. Замечено, что всякий раз перед вылазками их радиопередачи на английском становятся особенно агрессивными.
- Подогревают себя, что ли?
- Вроде этого. А еще в последние дни на позициях у американцев появились девки из публичных домов; помимо всего прочего они разносят вино и фруктовую воду.