— И тебе не хотелось остаться?
— Хотелось, конечно. Но он сказал, что не для того он передавал мне знания, чтобы я сгнил на душных улицах, растоптанный толпой. Как ни крути, а порядки местные он знал куда лучше меня и понимал, быстро это не закончится. По слухам, к городу подходила армия из Авенто… Ну да ладно, это уже не важно. С тех пор я о Витторио и не слыхал, но всегда буду благодарен ему за знания. А теперь я безмерно рад, что могу передать их тебе. Надеюсь, тебе улыбнётся удача, и ты сумеешь так же научить кого-нибудь хотя бы тем крупицам, что я успел вложить в твою голову.
— Помотало ж тебя по миру, старик. — Наёмник отхлебнул из чашки. — А вот меня аккантийцы хотели продать в рабство в Анмод…
Проснувшись следующим утром, наёмник услышал шум дождя. Кальдор уже сидел за столом.
— Ещё немного и мне пришлось бы тебя будить, Таринор. Поднимайся.
— Так ведь дождь. Да и ты сам…
— А ты думал, я тебя там буду ждать? Собирайся и пошли, если не передумал.
Наёмник стиснул зубы и поднялся на ноги. Дождь — один из злейших врагов путешественника: дороги превращаются в мешанину, хворост в пучок сырых веток, из которых не разжечь костёр, а о промоченных ногах и говорить нечего. Стоило ли удивляться, что Таринор не любил дождь.
— Ты не юная леди, так что не бойся промочить рукава. Противник не станет ждать хорошей погоды, чтобы нанести удар. Да и убежать по такой грязи от него не выйдет. Матушка природа позаботилась, чтобы я научил тебя всему, чему следует, хехе.
Таринор часами ловил удары на дубинку, уклонялся, парировал и пытался контратаковать, а крупные капли всё падали ему на лицо, голову и плечи, мешая сосредоточиться на бое. Наёмник то и дело утирал лицо рукавом, но каждый раз получал палкой по руке.
— Ты умер. В бою у тебя не будет времени утираться.
Со временем Таринор просто перестал замечать струящуюся по лицу воду. Глаза ловили уже не саму дубинку, а то тёмное пятно, в которое она превращалась из-за воды. Но наёмник успевал среагировать даже на это.
— Ну, сегодня пораньше закончим. — Сказал Кальдор и чихнул.
— Так и простудиться недолго. — Заметил наёмник.
— Ерунда! Просто вижу, что ты усвоил сегодняшний урок.
— Это ещё какой?
На этот вопрос старик ответил только когда зашёл в дом, переоделся и принялся развешивать промокшую одежду у камина.
— Урок о том, что не следует пялиться на оружие, от которого хочешь увернуться. Вперишься взглядом во что-то одно, потеряешь из виду всё остальное. Витторио тренировал меня под дождём именно для этого, а дождь в Акканте — явление нечастое, уж поверь. Потому он старался выжать всё, что можно из таких дней. Учил меня чувствовать оружие, не обращая на него внимания, как-то так он говорил. Конечно, то могли быть южные замудрёные мысли, но я понимал его слова таким образом: будь готов сражаться даже если ты ничерта не видишь.
— Мне доводилось биться в темноте. — Таринор вспомнил первую встречу с Драмом.
— И ты победил?
— Ну, я остался жив, ранил противника. Между прочим, тёмного эльфа.
— Значит, этот твой эльф был либо безруким, либо не очень-то хотел жить. Тёмные всю жизнь проводят в полумраке. Говорят, даже в кромешной тьме они способны отсечь тебе нос, не задев щеки.
— Если так подумать, это бы многое объяснило.
На следующее утро наёмник как обычно вышел из дома на двор. Как обычно увидел там ожидающего его Кальдора и как обычно принялся уклоняться от ударов. Уворот, рывок, снова уворот, отбил удар, ушёл от следующего и вдруг ударил старика дубинкой в бок.
— Ишь ты! — Воскликнул Кальдор, кашлянув. — Неужто наука впрок пошла! А ну-ка, давай ещё.
Второй раз повторить то же самое наёмнику не удалось. Но стоило ему действовать иначе, как удар не заставил себя ждать. Теперь старик потирал другой ушибленный бок.
— Гляжу, приноровился. Стало быть, научился. Теперь слушай: таких, кто будет пытаться уклониться, увернуться, парировать — немного. В Энгате, как ты уже, наверное, знаешь, в ходу рубящий стиль. Рубануть так, что кость хрустнет — это они могут, а вот выжить в случае, если удар не удался — не всегда. Даже лорды зачастую не могут похвастать серьёзными умениями в этом деле. Кавигеры, кажется, неплохо дрались, Русворты… Нет, Русворты — те ещё мясники, всегда брали яростью и напором. Не худший подход, но и далеко не лучший. — Старик на мгновение замолчал. — Ну так, когда уходить собираешься?
— Зачем уходить?
— Я ж тебе говорил, как меня ударить сумеешь, так и иди на все четыре стороны.
— Но я хочу научиться большему. — Не унимался Таринор.
— Чему же это? — Прищурился старик.
— Стать лучше.
— Это не ответ. — Возразил Кальдор. — Если не знаешь, чему именно хочешь научиться, то не научишься ничему. Если не видишь цели, то не достигнешь её. Ты хотел научиться попасть по мне дубинкой. Я показал тебе, что для этого надо, вот ты и смог.
— Но ведь времени прошло всего ничего. Сколько тот аккантиец учил тебя?
— Наши с ним тренировки продолжались несколько месяцев. Но лишь потому, что я в те времена и меча в руках не держал. Да и Витторио было чем заняться, кроме меня. Что же до тебя, то можешь считать себя одарённым молодым человеком. — Кальдор несколько раз кашлянул. — Сегодня надо бы отвар покрепче заварить, да ромашки добавить. Ты ступай в дом, а я до Эйвинда схожу.
К вечеру старику стало хуже. Начался жар. Кальдор заходился в кашле, но не терял присутствия духа. У его кровати к тому времени собрались Таринор, Старый Эйвинд, местный конунг Стейн Кривостоп и Тогмур Рьяный, оказавшийся его сыном.
— Вот думалось мне, что погодка местная меня угробит. Так и вышло. Ладно хоть Таринора выучить успел, пожил не зря.
— Держись, Гальдр! Ты крепкий старик. — Говорил Тогмур.
— Держаться? К чёрту! Я своё пожил, и ни о чём не жалею. — Старик закашлялся. — Голова раскалывается. Скорей бы уже.
— Что ж ты такое говоришь. — Грустно сказал Таринор.
— А ты теперь моя совесть, наёмник? Я прожил хорошую жизнь. А ты стал её достойным завершением, раз уж я сумел научить тебя чему-то, как Витторио в своё время научил меня. И мне есть, чем отблагодарить тебя за это. Помогите-ка! — Кальдор Моэн кряхтя поднялся с постели. Стейн и Тогмур подхватили его под руки. — Дальше я сам.
Старик присел и пошарил рукой под кроватью.
— Ага, нашёл. — Хрипло воскликнул он и извлёк длинный обмотанный мешковиной предмет. Кальдор положил его на кровать, прокашлялся и принялся развязывать узелки. Внутри оказались деревянные ножны, обитые узорчатой кожей, из которых торчала рукоять меча.
— Столько лет я его в руках не держал. А нынче уж и не стану. Вот. — Старик достал клинок из ножен, тёмное лезвие из воронёной стали, смазанное маслом, развернулся и передал его Таринору. — Забирай. И отказываться не вздумай. Перечить старику на смертном одре — последнее дело. Теперь он твой. — Кальдор вздохнул и вновь лёг на кровать. — Но с одним условием.
— Каким же? — Таринор держал оружие осторожно, словно боялся выронить.
— Дай ему имя. Этот меч тот заслуживает. И заслуживает достойного владельца. Я этого имени уже не узнаю, но дай слово, что оно будет достойным. И уж конечно постарайся его не потерять. Иначе я тебе до конца жизни в страшных снах являться буду, паршивец! — Старик засмеялся, но смех тут же перешёл в кашель.
— Даю тебе слово, лорд Кальдор Моэн, хранитель клинка. — Проговорил Таринор. — Клянусь, что стану достойным его владельцем.