Говоров подошёл к висящей на стене карте фронта.
— Как вы думаете, генералы, если бы начали наступление, где бы мы его начали? — спросил он.
— Привыкли уже, что центром боевых операций является левый фланг, то есть Мшинско-Синявинское направление и южное побережье Ладоги. Наверное, там, — сказал Свиридов.
— И наш противник к этому привык, — добавил Говоров. — Там он и ожидает удара. А как вы думаете, почему мы до сих пор не разгромили врага? Ведь несколько раз восемнадцатая армия фашистов стояла на грани разгрома. Что её спасало?
— Мало было у нас сил, — ответил Коробченко. — Мы наносили удары на узких участках фронта, не могли совершить масштабную операцию.
— Вот и ответ на ваш вопрос, Владимир Петрович, — сказал Говоров. — Как только накопим силы для большого удара по врагу, начнём решительное наступление.
До самого утра беседовали генералы о будущем наступлении, а когда стало светло, Говоров уехал в расположение Сорок второй армии.
4. РАССКАЗ О ПОДГОТОВКЕ К БИТВЕ
Приближался срок, намеченный для начала наступления и одобренный Ставкой Верховного Главнокомандующего.
Конечно, в окопах никто не знал точной даты начала битвы, но что-то неуловимое накапливалось в воздухе и давало солдатам понять: считанные дни остались до той ракеты, которая возвестит начало штурма.
И немецкие солдаты по-мышиному копошились, уловив это тревожное и необъяснимое «что-то». Они вдруг открывали бестолковую пальбу. Потом начинали перетаскивать с места на место свои орудия и пулемёты. И постоянно углубляли свои окопы, понадёжнее зарываясь в землю.
Наша тяжёлая артиллерия каждый день стреляла по укреплениям врага.
Говоров вызвал к себе начальника инженерной службы фронта генерала Бычевского:
— Ваша задача, Борис Владимирович, расчистить пути для наступления. Уничтожайте проволочные заграждения. Ликвидируйте в нейтральной полосе минные поля и все другие препятствия, чтобы атакующие солдаты не спотыкались.
— Я думаю, что такую расчистку нужно вести по всей линии фронта, — сказал генерал Бычевский.
— За это вас и ценю, вы чаще всего думаете верно, — сказал Говоров. — Не надо заранее информировать врага, в каком месте мы собрались его потревожить. Расчищайте нейтральную полосу по всему фронту. Но на участках наступления делайте это со всей тщательностью.
По ночам на смену артиллеристам выходили сапёры. Подползали к минным заграждениям. По одним только им известным признакам угадывали врытые в землю мины и вывинчивали запалы. А без запала, как всем известно, мина превращается в полено, отлично горящее на костре… Сапёры подползали к колючей проволоке, привязывали взрывчатку и уползали домой. Там, где они побывали, гремели взрывы и образовывались новые дырки в системе обороны фашистов.
Теперь задумайтесь и представьте себе северную часть Финского залива. Весь южный берег от Стрельны до Ораниенбаума занят врагом. И требуется с северного берега, из Лисьего Носа, перевезти в Ораниенбаум пятьдесят тысяч людей, двести танков, семьсот пушек, две с половиной тысячи автомашин и тракторов, четыре тысячи лошадей, шесть тысяч тонн боезапаса и ещё четырнадцать тысяч тонн других войсковых грузов, то есть всё, из чего состоит Вторая ударная армия. И переправить всё это надо так, чтобы ни один фашистский часовой ухом не повёл, ни один наблюдатель ничего подозрительного не заметил. У командующего Балтийским флотом адмирала Трибуца не было в подчинении арабского волшебника с ковром-самолётом и шапкой-невидимкой. А были у него в подчинении тяжёлые паровые суда, буксиры, баржи, катера, ледоколы, тендеры и сторожевые корабли.
В декабре в Лисьем Носе бесшумно и незаметно для глаз врага были подготовлены причалы, проделан канал во льду, а вокруг всего района погрузки поставлен маскировочный забор. Несколько угольных барж были переоборудованы под погрузку танков. По ночам к причалам стали подходить корабли. На них грузили людей и технику, и корабли тихо, без огней уходили в непроглядную мглу залива. Постепенно моряки перевозили Вторую ударную армию на другой берег скрытно и без потерь. Фашисты и не подозревали, что на Ораниенбаумском плацдарме скапливается столько войск. Вернее, они узнали об этом за три дня до начала наступления, но уже ничего нельзя было поделать, и гитлеровским генералам осталось только топать сапогами на своих прошляпивших такую передислокацию войск разведчиков.