– Нас, – исправил было Фред, но девушка, по всей видимости, даже не обратила внимания на это уточнение.
– А надо ли вам это? – лукаво поинтересовалась я. – После всех тех ужасов, что вы поведали нам накануне, лично я бы держалась как можно дальше от двора его величества. И особенно от герцога Визгорда.
Тегрей покосился на меня и чуть нахмурился.
– Впрочем, вам-то как раз опасаться нечего, – продолжила я, старательно удерживая улыбку на губах. – А вот вашему мужу стоит опасаться знакомства с его высочеством.
– Да уж, – невольно согласился со мной Фред и с отвращением передернул плечами. – В уме не укладывается, что король одобряет подобные мерзости, которые творятся прямо под его носом.
– Мерзости? – вопросительно прошелестел Тегрей, еще сильнее сдвинув брови.
– Сесилия рассказала нам о слухах по поводу герцога, – с явным неодобрением проговорила Милдред. – И мы все пришли к выводу, что если даже малая толика их верна, то это просто отвратительно!
– Я сгораю от любопытства. – В голосе Тегрея помимо воли проскользнула сталь. – И что же такого ужасного творит герцог Визгорд?
– Спит с мужчинами, – спокойно сказала я, изо всех сил стараясь не забулькать от душившего меня хохота.
В карих глазах Тегрея промелькнул сполох гнева. Он очень медленно перевел взгляд на Сесилию.
Девушка немного покраснела, но продолжала держаться с прежней уверенностью.
– Да, спит, – подтвердила она. – Мне отец об этом рассказывал. Да об этом на каждом званом приеме шушукаются! Особенно когда герцог дал отставку своей последней любовнице, леди Амелии Гойт. Бедняжка была с ним целый год, а он вышвырнул ее в один миг на улицу. И всего-то несколько месяцев назад.
Несколько месяцев? Я нехорошо прищурилась. Интересно, и когда произошло сие знаменательное событие?
– Простите, я не расслышал вашу фамилию, – сухо сказал Тегрей, обращаясь к Сесилии.
– А она вам ее и не говорила, – не утерпев, влезла я с ехидным замечанием.
Правда, тут же пожалела об этом. Теперь Тегрей одарил уже меня тяжелым немигающим взглядом. И я осознала, что шутка зашла слишком далеко. Да он в настоящем бешенстве! Как бы сейчас клочки по закоулочкам не полетели.
– Рейт, – проговорила Сесилия, которая явно не замечала угрозы, нависшей над ее хорошенькой, но, увы, глупенькой головкой. – Сесилия Рейт.
– В скором будущем Аскет, – добавил Фред и привлек ее к себе.
– Я запомню, – тихо, словно беседуя сам с собою, произнес Тегрей. Потом добавил уже громче: – Вы вроде бы обмолвились, что ваш отец – главный камергер? Странно, мне казалось, что им с недавних пор является Фердинанд Олтон.
Румянец на щеках Сесилии стал ярче. Она не удержалась и раздосадованно вздохнула.
– Вы ошибаетесь, – тем не менее после недолгой паузы строго возразила она. – Фердинанд – это так. Мальчик на побегушках у моего отца. Ему лишь позволено так называться. Но именно отец является тем, кто ведает всеми делами короля.
Тегрей не стал спорить, лишь как-то странно хмыкнул. А я поняла, что Сесилию только что поймали на лжи. Без понятия, кто там ее отец на самом деле, но он точно не камергер.
В этот момент по залу полились звуки вальса. Фред тут же заключил невесту в объятия и повел ее на середину зала, торопясь присоединиться к остальным парочкам.
– Позвольте пригласить вас, – вдруг обратился ко мне Тегрей и вежливо протянул руку.
– Простите, я отвратительно танцую. – Я виновато покачала головой. – Боюсь, что истопчу вам все ноги.
– Полноте. – Тегрей по-прежнему не опускал руку. – Вальс умеют танцевать все девушки. Главное: расслабиться и во всем подчиняться партнеру.
– Пригласите кого-нибудь другого, – продолжала я упираться.
– Я не хочу приглашать никого другого, – тихо, но с нажимом сказал Тегрей. – Я хочу пригласить вас.
– Альберта, ну что ты в самом деле! – неожиданно поддержала его Милдред, которая наблюдала за этой сценой с нескрываемым удовольствием. – Развейся. Я понимаю, что ты любила своего мужа. Но нельзя же в твои годы превращаться в затворницу, как огня чурающуюся любого мужского внимания. – И добавила, обращаясь уже к Тегрею: – Представляете, господин Треон, Альберта за все время, что провела у меня, ни разу не приняла ни от кого даже приглашения на чашечку чая.
– Это очень похвально, – проговорил он, довольно улыбнувшись. – Подобная скромность украшает девушек.
Осознав, что в покое меня все равно не оставят, я неохотно приняла предложенную руку. Ладно, Тегрей сам виноват. Я предупредила его, что танцую неважно. И это еще мягко сказано! Как частенько шутила моя матушка, мне в детстве медведь на ушах не только потоптался, но и попрыгал от души.