— Да, — сказал он. — Но их мнение будет таким, что ты слишком хороша для меня. Они полюбят тебя, когда встретят.
— Откуда ты это знаешь? Мы только что познакомились.
Он пожал плечами, бицепс напрягся. Я вдохнула едва уловимый аромат пряного лосьона после бритья, отчего захотелось прижаться лицом к его шее, чтобы лучше почувствовать.
Возможно, он пахнет даже лучше, чем чай.
— Складывается ощущение, что я тебя уже знаю, — сказал он. — Как бы странно это ни звучало.
— Ну, я на несколько ступенек отстаю от тебя, — сказала я. — Итак, расскажи о себе.
Пока мы шли, он рассказывал о своей жизни. Грейсон любил готовить, дома жили две собаки, которые осуждали его даже больше, чем сестры, и, поскольку он больше не играл в хоккей, то занялся боевыми искусствами, чтобы оставаться в форме.
И, черт возьми, мужчина был в отличной форме.
— Детство было довольно хаотичным, — сказал он. — Хоккей стал убежищем, когда я нашел его. Команда была как обретенная семья, понимаешь? А тренер как отец. Отношения с собственным отцом были… сложными.
— Звучит грустновато, — сказала я.
— Я начал заниматься каратэ в выпускном классе, когда нуждался в том, чтобы выпустить пар. Я все время начинал злиться… — он покачал головой. — Это действительно помогло. Но сначала я был ужасен, хотя довольно хорош на льду.
Складывалось впечатление, что он был более чем хорош.
— Расскажи историю о том, как ты был плох в чем-то, — поддразнила я. — Потому что представить это трудно.
— О, правда? — от улыбки на его щеке появилась ямочка. — Ну хорошо. Когда я начинал, другие ученики ломали доски и выполняли удары ногами в воздухе. Не так много людей начинают, когда они моего роста — я стоял в очереди с пятиклассниками.
Я усмехнулась, представив, как он возвышается над своим классом.
— Но я был полон решимости стать лучше, поэтому начал тренироваться на заднем дворе. Однажды я решил попробовать боковой удар по футбольному мячу, подвешенному к дереву. Я разбежался, подпрыгнул в воздух… и пролетел прямо сквозь него. В мусорное ведро.
Я рассмеялась.
— У нас был не очень большой задний двор, — сказал он. — Недостаточно большой для меня. И там также не было достаточно уединенно, потому что, когда я пытался вылезти из ведра, сосед крикнул через забор: «Брюс Ли так не делал!»
Я хихикнула, и он посмотрел на мое лицо сверху вниз, улыбаясь с огоньком в глазах.
— Я никогда никому раньше не рассказывал эту историю. Это только между тобой, мной и стариком Джонсоном.
— Тогда хорошо, что ты рассказал.
— Что угодно, лишь бы увидеть эту улыбку, — пробормотал он.
Грейсон не шутил.
Свидание казалось забавным. Он повел меня в лучшую закусочную, где подавали блинчики, которые таяли во рту. Я закатила глаза к небу и издала стон, а он уставился на меня так, словно мог съесть меня вместо бургера.
Но я не возражала. Было нечто особенное в том, как он смотрел на меня, что заставляло чувствовать себя особенной.
Нужной.
Потом он повел меня за мороженым.
— Что заказать? — спросила я, просматривая меню.
— Могла бы позволить сделать заказ для тебя, — лукаво сказал он.
— Хорошо, — сказала я. — Не думаю, что ты сможешь сделать это два раза подряд.
— Проверим, — сказал он, прежде чем направиться к стойке. Он заказал две порции ванильного мороженого и шоколадные рожки с шоколадной посыпкой.
— Я никогда раньше даже не слышала о таком сочетании, — сказала я.
— Весь шоколадный, но не слишком много, — сказал он непринужденно, как будто цитировал кого-то.
Я надкусила хрустящую корочку сливочного сладкого мороженого. Это было так вкусно, что я вздохнула.
— Ладно, ты выиграл. Что за магия?
— Что ты имеешь в виду?
— Похоже, у тебя сверхъестественное чутье на то, что мне нравится.
— Как у бога? — невинно спросил он.
Я расхохоталась. На его красивом лице появилось слегка обиженное выражение, и я обнаружила, что смеюсь еще сильнее.
— Боже, клянусь, ты выглядел таким обиженным, когда я смеялась над мыслью о том, что ты бог!
Он тоже усмехнулся.
— Не помню, когда в последний раз так много смеялась, — сказала я.
— Я тоже, — ответил он. — Быть с тобой — это как солнечный свет и весенний день после долгой-долгой зимы.
Мы пошли осматривать витрины.
— О, мне нравится, — сказала я, разглядывая в витрине великолепное платье.
— Оно выглядело бы прекрасно на тебе.
— Когда-нибудь, когда я стану миллионершей, — пошутила я.
В уголках его глаз появились морщинки.