Он направился в кабину пилота, оставив меня одну в роскошно оформленной каюте.
Я решила пойти в спальню и приготовиться ко сну.
Войдя в спальню, я заметила мобильный телефон Грейсона, лежащий на кровати. К моему удивлению, он был разблокирован. Мое сердце бешено заколотилось, когда я взяла его и начала просматривать его текстовые сообщения, надеясь найти какой-нибудь ключ к разгадке его намерений.
— Кеннеди, — голос Грейсона напугал меня, когда он вошел в спальню. — Что ты делаешь?
— О, я просто так устала. Я подумала, что мне пора ложиться спать, — заикаясь, пробормотала я, пряча телефон за спину и поворачиваясь к нему лицом.
— Действительно? — он пристально посмотрел на меня, его тяжелый взгляд задержался на мне всего на мгновение дольше, чем нужно.
Телефон казался свинцовой тяжестью в моей руке. Как, черт возьми, я собиралась избавиться от него так, чтобы он не узнал, что я шпионила?
— Ты измотал меня самым прекрасным днем в Париже, который я только могла себе представить, — тихо сказала я, подходя к нему ближе. — Спасибо.
Тепло вспыхнуло в его взгляде.
Мое сердце бешено заколотилось, когда я встала на цыпочки, прижимаясь губами к его губам, надеясь, что это убедит его отвлечься.
Грейсон заколебался, и мое сердце заколотилось в отчаянной панике.
Я знала, кем он был. Я знала, что должна подождать. Почему я была настолько глупа, что полезла в его телефон сейчас?
Но затем его руки обхватили мои бедра. Он ответил на поцелуй, медленно углубляя его.
Когда его язык дразнил уголок моего рта, я позволила своим губам раскрыться. Я почувствовала знакомую тяжесть желания. Сильные руки Грейсона обхватили меня за талию, притягивая еще ближе. В этот краткий миг близости я вытащила сотовый телефон из-за спины и беззвучно уронила его на кровать.
— Кеннеди, — пробормотал Грейсон. — Моя хорошая девочка. Посмотри на себя, берешь на себя ответственность и целуешь меня первой.
— Я хотела поцеловать тебя с тех пор, как встретила, — призналась я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, несмотря на бурю эмоций внутри.
— Я рад, что ты поддалась импульсу.
Мой разум кричал мне остановиться, не позволять себе увлечься прикосновениями Грейсона, но мое тело предало меня. Тепло его рук на моей коже было опьяняющим, и я не могла не откликнуться. Его пальцы медленно расстегивали молнию на спине моего платья, а я не пыталась остановить его.
Губы Грейсона скользнули вниз по моей шее, оставляя за собой дорожку из мурашек. У меня перехватило дыхание, когда он нежно прикусил мою ключицу. Я теряла контроль. Я запуталась пальцами в его волосах, притягивая его обратно, чтобы снова встретиться губами.
— Грейсон, — прошептала я, мой голос дрожал. — Это… мы не должны были этого делать.
— Почему? — просто спросил он.
— Я не знаю, кто ты на самом деле, — прошептала я в ответ, слова были слишком правдивы до боли. — И я не знаю, кто я на самом деле.
— Я знаю, — так же тихо прошептал он. Его рука обхватила мою щеку. — Я знаю тебя.
— Грейсон, — прошептала я, но я не знала, о чем я вообще просила.
— Скажи мне остановиться и я остановлюсь, — ответил он, его глаза искали ответа в моих.
Я должна сказать это. Я должна положить конец той опасной игре, в которую мы играли. Но когда я открыла рот, чтобы заговорить, мне не хватило слов. Вместо этого я обвила руками его шею и притянула к себе для еще одного обжигающего поцелуя.
Когда губы Грейсона жадно прижались к моим, я не могла отделаться от ощущения, что мне еще многое предстоит узнать о человеке, который увез меня в это головокружительное путешествие, и о секретах, скрытых в моем собственном забытом прошлом.
Кеннеди пыталась залезть в мой телефон. Меня беспокоило, что она мне не доверяет.
Конечно, я вламывался в ее квартиру пока она спала, так что, возможно, у нее были какие-то хорошие внутренние инстинкты.
Я отвез ее на работу на каток этим утром, как только наш рейс приземлился. Она поцеловала меня на прощание, что заставило меня улыбнуться.
А потом моя улыбка погасла, когда она взбежала по ступенькам, где я сражался с Картером и Джеком. Мне потребовалось все моё самообладание, чтобы отпустить ее.
Она принадлежала мне. Как только они увидят ее, они снова попытаются забить ей голову ложью.
И правдой тоже, конечно, что, вероятно, было еще хуже.
Мы не разговаривали с тех пор, как я высадил ее. То, что я не слышал ее голоса и не видел ее улыбки в течение последних двадцати четырех часов, особенно когда эти придурки пытались ее увидеть, хотя, вероятно, они упускали такую возможность, немного сводило меня с ума.