— Пять тысяч долларов, — крикнул какой-то парень, когда роскошная брюнетка прошествовала по сцене.
Она подмигнула ему, и он предложил семь тысяч долларов, хотя никто не выиграл его ставку.
Остальные участники торгов в зале были настроены отнюдь не сдержанно. Они выкрикивали свои предложения, высоко поднимая лопатки с номерами, отчаянно борясь за свидание. Помимо спортсменов в зале, у многих из этих мужчин никогда не было шанса познакомиться с женщинами, которые выглядели бы так в реальной жизни.
Возможно, это был их единственный шанс.
И, очевидно, они понимали этот факт, поскольку вон тот парень без шеи и с тремя прядями волос на голове только что предложил десять тысяч долларов за свидание с рыжеволосой красавицей.
Я слонялась по залу, раздавая шампанское, пока голос аукциониста, властный и харизматичный, разносился по залу, разгоняя торги. Я старалась не смотреть туда, где сидели парни, не желая знать, делают ли они ставку на кого-нибудь из девушек, но мой взгляд все равно продолжал метаться туда-сюда.
Они казались… почти скучающими, ковырялись в салате и разговаривали между собой, не обращая внимания на девушек на сцене.
Это ничего не значит, Кеннеди. Ты же видела, как они уходили с девушками совсем недавно вечером, — попыталась напомнить себе.
Но это не помешало мне испытывать чувство удовлетворения каждый раз, когда я видела, что они не проявляют ни малейшего интереса.
Я как раз подошла, чтобы взять поднос с корзинками для хлеба, когда увидела своего босса Тодда, который осматривал толпу людей с раскрасневшимися щеками и испуганным выражением в глазах. Когда его взгляд упал на меня, в его глазах зажглась смесь облегчения и отчаяния.
— Кеннеди, — сказал он, и в его голосе прозвучала настойчивость, — мне нужна твоя помощь.
Я кивнула, горя желанием помочь всем, чем смогу.
— Конечно, в чем дело?
Он глубоко вздохнул, явно сомневаясь в том, о чем собирался спросить.
— У нас не хватает добровольцев для участия в аукционе, — объяснил он, — и это ради такого благого дела — помощи детям, подвергшимся насилию. Ну, нам нужно как можно больше участников, чтобы собрать для них деньги.
Я напряглась, надеясь, что разговор пойдет не так, как я думала. Я бы с радостью начала уговаривать женщин на улицах принять участие в аукционе, если бы…
— Мне нужно, чтобы ты приняла участие в аукционе, Кеннеди, — умолял он. — Пожалуйста, наша цель — оплатить школьные обеды для всех детей из приюта, а также купить им одежду, игрушки и велосипеды.
Я оглянулась как раз в тот момент, когда оттуда вышла блондинка в длинном изумрудном платье, ее золотистые волосы были уложены мягкими волнами по спине. Я сравнила ее платье с униформой, которая была на мне.
От меня пахло фаршированными грибами.
Я была в этом уверена.
Мои щеки вспыхнули от смущения при одной мысли о том, что меня выставят на аукцион в моем нынешнем состоянии. Я стала бы посмешищем.
Даже больше, чем после того, как я терлась об ногу незнакомца из-за грязного сна.
— Посмотри на эту фотографию, — умолял Тодд, когда я продолжала колебаться, вытаскивая фотографию из кармана.
На снимке был милейший маленький мальчик с проникновенными голубыми глазами и взъерошенными черными волосами.
— Это несправедливо, — прорычала я, чувствуя, что он только что объявил войну моим эмоциям.
Я была помешана на том, чтобы помогать маленьким детям. В принципе, я бы сделала все, что угодно если это им поможет.
Я запрокинула голову и вздохнула. Тодд уже победно улыбался, когда я, наконец, взглянула на него.
— Я сделаю это.
— Ты богиня, Кеннеди.
— Хорошо, — сказала я, слабо улыбаясь, страх уже охватывал моё тело.
Он начал подталкивать меня в сторону коридора, который вел к комнатам, где готовились другие участники.
— Могу я одолжить какое-нибудь платье? — зашипела я.
И снова взглянула на парней. Очевидно, у меня была проблема. Они уставились на меня в замешательстве, и я пожала плечами, прежде чем повернуться к Тодду.
— Ммм, я понятия не имею, — смущенно сказал он.
— Тодд! — рыкнула я, отчего мой голос сорвался на писк. — Я не выйду на сцену в своей униформе!
— Ты выглядишь великолепно, — уговаривал он, изображая из себя толстого лжеца, если таковой вообще существовал. — Я клянусь! — сказал он, подталкивая меня к надменного вида женщине с наушником в ухе, которая смотрела на меня так, словно я была насекомым, от которого она хотела быть как можно дальше.