Взял на абордаж наше судно.
Был бой рукопашный три ночи, три дня —
И злые пираты пленили меня.
Так начал я плавать на разных судах —
В районе экватора, в северных льдах…
На разных пиратских судах.
Давали мне кофе, какао, еду,
Чтоб я их приветствовал:
«Хау ду ю ду!»
Но я повторял от зари до зари:
«Карамба!», «Коррида!!» и «Черт побери!!!»
Послушайте все — ого-го, эге-гей! —
Меня — попугая — пирата морей!
Лет сто я проплавал пиратом, и что ж?
Какой-то матросик пропащий
Продал меня в рабство за ломаный грош,
А я уже был — говорящий.
Турецкий паша нож сломал пополам,
Когда я сказал ему: «Паша, садам!»
И просто кондрашка хватила пашу,
Когда он узнал, что еще я пишу,
Считаю, пою и пляшу.
Я Индию видел, Иран и Ирак.
Я — инди-и-видум — не попка-дурак.
(Так думают только одни дикари).
Карамба! Коррида!! И — черт побери!!!
Куплеты нечисти
Я Баба Яга,
вот и вся недолга.
Я езжу в немазаной ступе.
Я к русскому духу не очень строга:
Люблю его… сваренным в супе.
Ох, надоело с метелкой гонять,
Зелье я переварила.
Нет, чтой-то стала совсем изменять
Наша нечистая сила!
Добрый день, добрый тень!
Я дак Оборотень,
Неловко на днях обернулся:
Хотел превратиться в дырявый плетень,
Да вот посередке запнулся.
Кто я теперь — самому не понять,
Эк меня, братцы, скривило!..
Нет, чтой-то стала нам всем изменять
Наша нечистая сила!
Я старый больной
озорной Водяной,
Но мне надоела квартира.
Лежу под корягой, простуженный, злой,
Ведь в омуте мокро и сыро.
Вижу намедни — утопленник. Хвать!
А он меня пяткой по рылу…
Нет, перестали вконец уважать
Нашу нечистую силу!
Такие дела:
Лешачиха со зла,
Лишив меня лешевелюры,
Вчера из дупла на мороз прогнала —
У ней с Водяным шуры-муры.